Святослав, князь курский (СИ)

Но тут Изяслав Мстиславич, сославшись с королем Венгрии и по-ляками и получив от них поддержку, вновь открыл военные действия против Юрия Владимировича. Тому пока удавалось собственными си-лами справляться с наскоками Изяслава, но он не забывал и о союзни-ках своих, особенно северском князе. А чтобы Святослав Ольгович Се-верский стал к нему еще ближе, вспомнил о своем слове, сказанном на берегах Москвы во время свадьбы Андрея: о женитьбе Святославова сына Олега на собственной дочери.

Отказать великому князю Святослав не мог, и вот весной 1150 года от Рождества Христова в Киеве играются сразу две свадьбы: Олег Свя-тославич, которому еще не исполнилось и 18 лет, женится на Елене Юрьевне, а сын Владимирка Галицкого, Ярослав Владимиркович — на Ольге Юрьевне. Если женихи были молоды, Олегу и Ярославу только по семнадцать лет исполнилось, то невесты были еще моложе. Однако это никого не смущало: бросят нянчить кукол, перейдут к нянченью деток. Всего лишь!

Пышными свадьбами и знатными пирами Киева и киевлян не уди-вить, всякого насмотрелись они за свой век, но такого шума, такого ве-селья, которые произвели эти свадьбы, по-видимому, даже они не виде-ли. Свадьбы игрались не только шумно и весело, с песнями и плясками, но и с дудошниками, и со скоморохами, словом, с настоящим велико-княжеским размахом. Месяц столица не выходила из чадного угара, месяц ломились столы от пития и еды.

Но скоро стало не до праздничных столов и веселья. Половцы, ви-дя замирение между русскими князьями и, соответственно, всякого по-вода к поживе, набросились на торков и захватили их столицу Торческ. Юрию бы оказать им помощь да укрепить мир с ними, а он обиды прежние вспомнил, когда торки и берендеи были за Изяслава Мстисла-вича, с помощью не поспешил, позволил половцам их крепко пощипать. Те обиделись и стали тайно ссылаться с Изяславом, зовя того в Киев, обещая свою поддержку. А тут еще новгородские ушкуйники, спустив-шись по Волге на своих вертких судах до Ростовской земли, пограбили многие села и веси. Пришлось Юрию оказывать помощь сыновьям сво-им, чтобы унять ушкуйников. Потери понесли обе стороны, но и обе стороны считали, что победа осталась за ними, хотя новгородцам и пришлось убраться к себе в Новгород. Чтобы хоть как-то укрепить свои позиции, великий князь перевел сына Андрея, героя сражения под Луц-ком с дружиной Владимира Андреевича, из Вышгорода в Киев, а брата Вячеслава — из Пересопницы в Вышгород. В Пересопницу же был на-правлен Глеб Юрьевич.

Однако эта перестановка сыновей на уделах пользы принесла мало. Глеб вскоре был изгнал из Пересопницы войсками Изяслава Мстисла-вича, а вскоре и сам Юрий Владимирович, оставленный без поддержки торков и берендеев, спешно бежал в Остерский Городец, послав сказать брату Вячеславу, чтобы тот, как более дружный с Изяславом Мстисла-вичем, но более старший в роду, занимал Киев. Вячеслав Владимирович занял Киев, но тут же и отдал его Изяславу, так как киевляне, собрав-шись на вече, заявили, что Вячеслава не хотят, а хотят Изяслава. При-шлось Вячеславу Владимировичу, которому уже шел шестьдесят седь-мой год и которому так хотелось быть великим князем, вновь подчи-ниться силе и обстоятельствам да и уйти в Вышгород, любезно предос-тавленный ему более удачливым племянником. Возможно, он бы еще и поупрямился, настаивая на своем праве быть великим киевским князем по закону старшинства в роду, но напоминание племянника о том, как киевляне расправились с Игорем Ольговичем, способствовали как нель-зя лучше принятию правильного решения.

Между тем Юрий Владимирович стал ссылаться со своими союз-никами, чтобы, заручившись их поддержкой, а, главное, их дружинами, возвратить Киев. Получив такое послание, Святослав Ольгович призвал к себе племянника, недавно похоронившего свою мать Агафью, тихо скончавшуюся в схиме в одном из монастырей под Киевом, а потому ходившего подавленным и сумрачным. Но каким бы ни было настрое-ние Святослава Всеволодовича, советоваться с ним о последующих со-вместных действиях было просто необходимо.

— Что станем делать? — спросил он Святослава Всеволодовича, ко-гда они вдвоем уединились в его опочивальне. — Честно скажу: мне вое-вать с Изяславом ныне не с руки, но и Юрия оставить не могу. Старый союзник, свояк… А у тебя теперь после смерти матушки Агафьи руки перед вуем развязаны… да и перед князем Юрием нет стольких обяза-тельств, как у меня… Поэтому, что присоветуешь, князь Святослав Все-володович?

— Честно скажу — не знаю, — отметив доброе расположение к себе северского князя, ответил Святослав Всеволодович. — По мне, так бы не встревать в их распри. Сидеть тут тихо, как сидели. Но не дадут. Это я тоже понимаю. А как черниговские князья? Как они? — тут же переспро-сил он. — Ведь совсем недавно клялись Юрию в верности. Особенно Владимир Давыдович.