Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения

– Слышали? – Тугань поднял кверху палец. – Волшебный сосуд изобличил мою ложь. Вы все знаете, что мой отец утонул в реке.

Сразу несколько ханов подскочили к заколдованному сосуду. Они заглядывали внутрь, осторожно ощупывали серебряные ручки и стенки сосуда, постукивали по нему костяшками пальцев. У них на глазах свершилось чудо, но им все же не верилось, что такое возможно! Ханы искали в серебряном горшке какой-то скрытый подвох или тайник. Сосуд не может сам звенеть! Обманывать впору маленьких детей, но не их, зрелых мужей!

Не обнаружив ни одной зацепки, хоть в какой-то мере объясняющей это чудо, ханы вновь уселись на свои места.

– Поразительно! – восхитился Хецу. – Мне бы такой горшок.

– Я еще не видел такого чуда! – воскликнул Терча.

– Я знал, что у хазар колдуны сильнее наших шаманов, – промолвил Илдей.

Звучали и другие восхищенные голоса: чудо поразило всех! Только Куря хранил мрачное молчание. Его раскосые глаза настороженно поглядывали на Святослава, на двух дружинников-русов, стоявших у дверей юрты, завешанных узким цветастым ковром.

Еще двое челядинцев Святослава сидели на корточках позади Туганя, рядом с ними стояла широкая кожаная сума, в каких кочевники перевозят различные вещи и провизию.

– Итак, начнем! – громко объявил Тугань. – Я буду каждому из вас задавать один и тот же вопрос. Отвечая на него, каждый из вас должен коснуться рукой дна этого сосуда. Брат Хецу, подойди сюда.

Хецу несмело приблизился к Туганю.

– Ответь мне, твои люди убили Таурзат и ее сына или нет? – задал вопрос Тугань. При этом он жестом повелел Хецу, чтобы тот опустил руку в серебряный горшок.

Хецу повиновался. Было видно, как дрожит его рука.

– Мои люди не убивали Таурзат, – чуть слышно ответил Хецу, не вынимая руку из сосуда.

– Ты сказал правду, брат мой. – Тугань ободряюще улыбнулся Хецу. – Ты чист перед Святославом. Сядь.

Хецу с видом большого облегчения вернулся на свое место.

– Этот горшок не может ошибиться? – опасливо поинтересовался Илдей, когда Тугань назвал его имя.

– Не беспокойся, брат, – успокоил его Тугань. – Здесь ошибки быть не может. Честный останется честным.

Илдей без видимого волнения заверил Туганя в своей непричастности к убийству Таурзат. Илдей продержал руку в сосуде намеренно дольше, чем Хецу. Волшебный горшок не издал ни звука.

Илдей горделиво оглядел прочих ханов, мол, кто сомневается в его правдивости?

Затем настала очередь хана Шибы. Он был излишне суетлив, как проворовавшийся мальчишка. Сунув руку в сосуд, Шиба резко выдернул ее обратно. Никакого звона не последовало. Довольный Шиба расплылся в улыбке.

Хан Терча все проделал невозмутимо, с неким внутренним достоинством, на вопрос Туганя ответил, чеканя каждое слово. Его холеная белая рука нырнула в широкое горло сосуда с изяществом фокусника.

– Я знал, что уж ты-то точно непричастен к этому злу, – улыбнулся Тугань, похлопав Терчу по спине, обтянутой шелковым халатом.

После того, как возле чудесного горшка побывали ханы Гизря и Ковагюй, Тугань обратился к Куре:

– Настал твой черед, брат мой.

Куря не сдвинулся с места.

– Почему бы сначала тебе не пройти это испытание? – хмуро произнес он. – Ты хозяин юрты, а я гость.

Тугань не стал возражать. Он демонстративно опустил руку в сосуд и держал ее там, покуда Хецу задавал ему тот же самый вопрос.

Дав ответ, Тугань еще какое-то время не вынимал руку из серебряного горшка. При этом старый хан глядел Куре прямо в глаза. Сосуд молчал.

– Что ж, Куря, остался только ты! – сказал Хецу.

Куря нехотя поднялся с кошмы. Его глаза бегали, как у волка, чувствующего близкую опасность. Он медленно приблизился к Туганю.

Старый хан посторонился. Куря сделал еще шаг и оказался подле волшебного сосуда.

– Скажи нам, Куря, причастны ли твои люди к смерти Таурзат? – громко спросил Тугань.

С видимым усилием Куря опустил руку в серебряный горшок, при этом бледность покрыла его загорелое лицо, а на лбу выступила испарина.

– Мои люди непричастны к смерти Таурзат, – негромко проговорил Куря, опустив голову, словно ожидал удара сзади.

Повисла напряженная тишина. Все смотрели на Курю, опустившего руку в жерло сосуда. Ни один звук не нарушил эту глубокую тишину. Куря быстро вынул руку из сосуда и огляделся. У него был вид человека, избежавшего смертельной опасности.

– Ты не солгал, брат! – обрадовался Хецу. – А ведь я, признаюсь, подозревал тебя в этом злодеянии.

Куря натянуто улыбнулся.

– С самого начала было ясно, что вина лежит на гузах. Я тут ни при чем.

Вдруг прозвучал голос Туганя:

– А теперь момент истины, братья! Взгляните на свои руки. – Тугань поднял над головой свою ладонь, испачканную сажей. – Покажите мне свои руки. И ты, Куря, покажи нам руку, которую опускал в этот горшок. Почему твоя рука чистая? У всех нас руки в саже, а у тебя нет. Как это объяснить, Куря?

Ханы обступили Курю. У каждого из них одна рука была в саже. Илдей пошарил рукой в сосуде и объявил, что дно его покрыто сажей.