Святослав (Железная заря)

Пока император с русским князем пересылались меж собой, состязаясь в словесной перепалке, угры с северами спокойно разоряли Фракию. За всю историю Европы ни одна варварская орда, прокатываясь через неё, не миновала Фракии. Жители, в которых привычка к чужеземным набегам была уже в крови, легко покидали дома, прячась в лесах и предгорьях. Но и угры, привычные к набегам на ту же Фракию, также легко ходили здесь, как у себя дома. Потому угорский князь Лайош тащил за собой большой обоз награбленного добра, вёл длинную вереницу пленных, гнал тучные стада. Отвыкшие от сопротивления и потерявшие осторожность очень удивились, когда их, отягощённых добычей, нагнал патрикий Пётр с войском. В битве, в которой, как потом говорили, отличился сам Пётр, убив «одного из скифов», Лайош потерял весь обоз и отступил. Пётр, в свою очередь, не стал его преследовать, не рискуя столкнуться с главными русскими силами, и отошёл в Адрианополь. Лайош вернулся в Филиппополъ сердитым ощипанным петухом. Святослав к тому времени начал стягивать рати. Из Сердики пришла болгарская немалая помощь в полторы тысячи конной кованой рати и около двух тысяч пешцов вместе с одним из братьев, Моисеем. Узнав из тайного письма от Калокира, что в сторону Преслава будет направлен талантливый и удачливый полководец Варда Склир, Святослав после долгого раздумья решил подкрепить Свенельда уграми и теми северами, что остались с ним, из конницы оставив себе только киевскую рать, Икморя с дружиной и пришедших от комитопулов болгар. Победа Склира и последующий захват Преслава разом опрокину ли бы все завоевания Святослава, оставив его одного во враждебной Фракии и разделив с дружественным Доростолом, в котором сидел Ратша Волк. Иначе рассудил Цимисхий, вручив Склиру веявшую часть (пятнадцать тысяч) собранных ратей, понадеявшись на полководческий талан Варды. Главное было — сломить хребет Святославу, тогда скифское войско распадётся само собою. Базилевс ничего не знал насчёт ухода подкреплений в Преслав и большим войском усилил патрикия Петра, который хорошо знал Фракию и мог там побить Святослава. Рати двинулись навстречу друг другу.

Глава 13

Кметь по имени Сверчок размотал портянки, выставив напоказ босые в язвах ступни.

— Ну и ну! — воскликнул Заяц, глядя на кметя. Сверчок кусал губы — ноги страшно зудели, знахарская мазь едва помогала. Колот, подвигав челюстью, сплюнул сквозь зубы, сказал Сверчку:

— Ладно, в лаптях ходи, пока не заживёт. Доброга коли прицепится, молви, что я разрешил.

Полки становились на привал. В жарком маревном воздухе густо висела пыль. Далёкие предгорья расплывались в дымке. Воздух будто застыл, замерев вместе с жизнью, лишь редкая птаха, пролетала торопясь, да высоко в воздухе кружил высматривавший добычу орёл. Измученные кмети валились на жухлую траву поднимаемые снова окриками старших, что посылали их за водой и дровами. Постоянно хотелось пить. Попавшееся по дороге озерцо вычерпали до дна, оставив за собой мутную лужу. Войско за все дневные переходы достигло того предела, когда хочется хоть какого-нибудь конца, лишь бы закончить блуждания, рати рвутся в бой. Говорили — враг близко и силы несметной. Ратные, как водится, обсуждали:

— Сдюжим ле? С ромеями не бились ещё.

— Побьём. Нас вона тоже тыщ десять. Кто говорил? Доброга? Значит, верно, десять тыщ.

— Болгары бивали их. Вишь, не боятся. Мы хужее, что ль?

— А я и не боюсь...

Любое обсуждение сводилось к взаимным подковыркам и заканчивалось смехом, русы ещё не проигрывали сражений.

Колот огляделся. Ближе к поросшему лесом холму становились болгары, Икморевы русы, как обычно, позади всего войска — те вообще идут пешими, а оружия тащат на себе пудами — и ничего, по ропщут, недаром сызмальства в походах. Мимо проскакал в дозор Беляй, тот самый, что попал когда-то в хазарскую засаду. Колот помахал ему рукой. Окольчуженные кмети Беляя с завистью посмотрели на воинов Колота, в лёгких рубахах деловито раскладывающих костёр.

После днёвки прошагали ещё вёрст десять. Ближе к ночи, когда ратные спали вповалку после трудного дня, вернулся Бе-ляй, коротко доложился князю, поехал в свою сотню, долго её разыскивая. Колот, не ставший ложиться в шатре и за хлопотами только-только расстеливший потник, увидел проезжающие тени и услышал возбуждённые голоса ратных. Перешагивая через спящих, он прошёл к соседнему костру, распихал кметей и сел рядом с Беляем, который за обе щеки уписывал просяную кашу

— Что там? — спросил Лапа у старого боевого товарища. Беляй заговорил с набитым ртом, крошки сыпались со словами ему на бороду.

— В трёх поприщах стоят. Силы — не измерить!

— Как тогда у кагана хазарского?

— Куда там!

Колот с интересом и слегка недоверчиво смотрел на Беляя. Тот шало повёл глазами и, чуть наклонившись к нему, продолжил:

— Меньше чем в пятнадцати верстах отсюда долина есть, где стать можно. Коли ромеи увидят, сколько нас мало, то и ждать не будут, придут сами, там мы ужо! Не сумуй, друг Колот, просто так не сгинем.