Святослав (Железная заря)

Власть удержать трудно, особенно когда вокруг много хищников, готовых перехватить, а то и вовсе отобрать падающее древо. Императрица Феофано первая, исключая паракимонена Василия Нофа, почувствовала перемену ветра. Пока что единственным и, пожалуй самым возможным преемником трона византийских базилевсов был доместик схол Востока, талантливый полководец, интриган и бабник Иоанн Цимисхий. Маленького роста, но пригожий собой, он заставлял биться сильнее женские сердца. Но Феофано стремилась не просто понравиться ему, но и приручить себе, что в своё время не смогла сделать с Никифором. Об их любовной связи не знал разве что глухой, но Никифор не решался мстить любовнику жены, дабы не приобретать себе сильного врага, но под уговорами своего брата Льва всё же снял Иоанна с должности, отослав его в Халкедон.

Феофано нашла способ убедить мужа вернуть любовника, подойдя в тот момент, когда Никифор был разбит скорбью по умершему отцу. Не столько слёзы жены, сколь обещание будущей женитьбы Цимисхия заставили императора поверить ей. Вернувшись из изгнания, Иоанн почти каждый день бывал во дворце и в основном в спальне императрицы.

За назревавшим заговором встал Василий Ноф, без связей и опыта подобных интриг которого не обходилось ни одно столь значимое событие. При его помощи Иоанн подобрал себе сторонников.

Первым был Михаил Вурца — герой взятия Антиохии, виноватый перед императором в том, что взял её на щит, не дожидаясь сдачи защитников. Никифор посчитал тогда, возможно, и правильно, что Вурца рассчитывал на добычу, взятую с города, поживиться рассчитывали и стратиоты. То есть либо это было его личное решение, либо он шёл на поводу у стратиотов — обе причины были недостойны полководца, когда стоило немного подождать и город сам бы сдался. Стратиоты устроили резню, принудив подчиниться жителей страхом, что родит потом ненависть. В итоге Вурцу наказали за жестокое обращение с жителями Антиохии. Кроме Михаила Вурцы были также старый соратник Лев Педиасим, темнокожий Фёдор Аципофеодор, тоже чем-то обиженный Никифором, и таксиарх [80] Лев Валент, попросту ждущий милостей от нового базилевса.

В покоях Иоанна заговорщики обсудили план устранения императора. В стоянцах потрескивали витые свечи, горячий воск падал с шипением в блюдца с водой, окна были плотно завешаны аксамитом. Лев Валент развернул на столе карту Никифорова дворца, кропотливо им самим начерченную и за которую ему могли свернуть голову.

— Я расставлю людей здесь и здесь, а отсюда уберу, когда базилевс ляжет спать, — молвил он, водя пальцем по нарисованным дворцовым переходам. — Но во дворец войти не удастся, ибо там стоят люди, которые мне не подчиняются. Никифор слишком осторожен.

— У меня хватит людей, чтобы перебить стражу у ворот, — сказал Михаил Вурца.

— Поднимется шум и может прийти подмога из Вуколеона, к тому же я не могу сказать, кто мне настолько верен, что не поддержит старого императора, — возразил Валент.

— Если сделать всё решительно и быстро, то не успеет никто. Ты приведёшь своих людей, Иоанн? — Вурца взглянул на Цимисхия.

— Мы должны исключить любую неудачу, — ответил тот, махнув рукой, будто отводя слова Михаила, — поэтому я считаю, что во дворец мы должны проникнуть тайно. Феофано согласна спрятать нас в своих покоях.

— Как мы попадём туда?

— Нас поднимут на верёвках. Я позабочусь об этом заранее.

Вурца презрительно скривился, пробормотав:

— Как ворьё!

— Так берут крепости, когда в них есть свои люди, дабы не проливать кровь воинов, — возразил Иоанн, строго посмотрев на Михаила.

— Чем нас будет меньше — тем легче проникнуть во дворец незамеченным, — сказал Аципофеодор. Вурца, надувшись, отвернулся, Валент снова заводил пальцем по карте, соображая, как способнее убрать стражу на пути из покоев императрицы. Его отвлёк Цимисхий:

— Скажи, Лев, базилевс всё так же спит на полу?

— Нет. Уже больше месяца он почивает на своём ложе.

Слова Валента и так, как он это произнёс, развеселили заговорщиков, улыбнулся даже мрачный Вурца. Ещё просидели с час, обсуждая детали. Разъезжались тайно по одному, плотно закутавшись в плащи и низко опустив видлоги. Последним уходил Педиасим.

— Веришь ли им? — спросил он Иоанна, кивнув в сторону двери.

— Только Вурце, — сказал Цимисхий. — Но остальных мне дал Василий Ноф, а значит, в них он уверен.

— Сам-то в сторону уйдёт? — усмехнулся Лев.

— Такие только так и выживают, — сказал Иоанн, провожая Педиасима до дверей.