Святослав

Царь Иосиф трижды поклонился пустому трону, упал ниц на ковер и не поднимал головы, пока не услышал негромкий певучий звон: управитель дворца кендер-каган ударил молоточком по серебряному диску.

— Жаждущий совета может приблизиться!

Иосиф на коленях пополз к трону.

Когда до него оставалось несколько шагов, снова раздался серебряный звон, и царь поднял голову. Он увидел Кагана.

Каган сидел на троне неподвижно, как каменное изваяние. Высокая шапка Кагана, сплошь вышитая золотом, поблескивала множеством драгоценных камней. Рукава белого одеяния спускались почти до пола. У Кагана было безбородое, бледное от постоянного затворничества лицо, глаза прикрыты набрякшими веками.

— О равный богам! — начал царь Иосиф. — Пусть не покажется дерзким известие, нарушившее твой покой! От северного правителя князя руссов Святослава приехал гонец с объявлением войны. Призови свою божественную силу, защити Хазарию. Вели рабам твоим взяться за оружие и благослови их на подвиги!

Каган медленно склонил голову.

— Слово твое услышано и одобрено! — возгласил кендер-каган. — Божественная сила Кагана с тобой, царь Иосиф! Да постигнет врагов злая смерть и забвение потомков! Да обратятся они в пепел, сдуваемый ветром твоей славы!

Царь Иосиф снова опустился на колени и пополз к выходу. Обычай был соблюден. Каган устами своего первого слуги произнес благословляющие слова. Теперь судьба страны вручена царю, а Кагану остается лишь молить богов о победе и ждать исхода войны. И придет к Кагану восхищение народа, если враги будут повержены. Или позорная смерть, если Хазарии не поможет его божественная сила.

Над крышей дворца арсии подняли большой золотой круг. Блеск его можно было увидеть со всех концов города. Заревели большие медные трубы. Великий Каган сзывал в войско подданных своих, невзирая на племя их, достаток и вероисповедание. Забурлил, заволновался Итиль. Толпы народа заполнили улицы и площади. Муллы с высоких минаретов звали к священной войне с неверными руссами, осмелившимися обнажить меч против благословенного аллахом города. Христиане собирались к папертям церквей, где бородатые попы призывно поднимали к небу кресты. Иудеи почтительно внимали своим сладкоречивым раввинам, которые убеждали умереть с именем истинного бога на устах, ибо Каган суть иудей, и царь Иосиф тоже иудей, и великий визирь тоже исповедует иудейскую веру, а потому защита их от врагов — богоугодное дело.

Лишь хазары-язычники не говорили о богах и, собираясь у своих войлочных юрт на окраине города, ждали слова родовых вождей. Но вождей не было в городе, да и вообще кочевников в Итиле осталось мало, совсем мало.

Они уже откочевали на весенние пастбища. Царские гонцы, безжалостно нахлестывая коней, искали их в бескрайних степях. Но быстро ли они найдут вождей? И захотят ли беки, известные своим вероломством, поспешить на помощь царю?

Тревожно, ох как тревожно было Иосифу!

Наступал час расплаты и за чрезмерное властолюбие, оскорблявшее беков, и за невыносимую тягость налогов, на которую роптали горожане, и за грабительские набеги на подвластные племена.

Но только ли его, царя Иосифа, во всем этом вина? Так поступали и прежние цари, а Хазария гордо стояла на рубеже Европы и Азии, внушая страх врагам, и подданные хазарских царей, казалось бы разъединенные расами и верами, тем не менее покорно собирались в минуту опасности под золотое солнце Кагана!

Почему же так тревожно ему теперь? Что изменилось в Хазарии?

Царь Иосиф искал ответа и не находил его. А ответ был прост, как сама правда. Зло не может продолжаться бесконечно. Держава, несущая зло большинству своих подданных и соседям, сама рано или поздно обрушивается в бездну зла. Не была ли порождена тревога царя Иосифа предчувствием гибели?

Но в этом предчувствии он боялся признаться даже самому себе…

Только через неделю, когда на равнине перед городскими стенами собралось для царского смотра войско, Иосиф немного приободрился. Нет, Хазария еще достаточно сильна!

Десять тысяч отборных всадников-арсиев, закованных в блестящую броню, были готовы ринуться по первому знаку. Многочисленные горожане тоже оделись в железные доспехи. Итиль — богатый город, в купеческих амбарах нашлось достаточно оружия, чтобы вооружить всех способных носить его.

Прибывали кочевые беки со своими ордами. Множилось хазарское войско, и царь Иосиф уже без прежнего трепета выслушивал донесения гонцов о движении по Волге судов князя Святослава, а по степям — его конницы. На совете высших военачальников было решено не утомлять хазарское войско длинными переходами и сражаться с руссами здесь, под стенами Итиля.

Глава 5

Царь Иосиф был иудеем, но, как и многие другие люди в Хазарии, считал самыми искусными воителями не своих единоверцев, а мусульман-арабов. Перед сражением с руссами он выстроил войско по арабскому образцу.

Четыре линии насчитывал обычно арабский боевой строй.