Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

Но роль первого стиха «Прогласа» не исчерпывается отсылками к определенным местам этого текста или других текстов, входящих в ту же традицию. В связи с эффектом неожиданности, возникающим с самого начала «Прогласа», уже обращалось внимание на звуковую организацию первого стиха. Основная тема стиха (пророчество старых времен как источник того, что последовало далее) передана с помощью figura etymologica «пророци прорекли» [61] (в соответствии с греч. οι προφηται… επροφητευσαν) и временно́го наречия «прежде». В результате возникла более концентрированная (чем, например, в греческих текстах того же содержания) звуковая цепь: проро… проре… пре…, занимающая центральную позицию в стихе. По обеим сторонам от этой цепи находятся гласные того же класса (или близкие к ним), что и в начале и в конце цепи. Ср.: …(як)о — про… пре — (жд)е. Таким образом трижды повторенное сочетание пр (дважды прор…) [62] и контраст между пятикратно повторяющимся о (ср. также я, трактуемое, возможно, как οΝ) в первой половине стиха (слоги 2–4, 6) и гласными переднего ряда и, е, е, также занимающими пять позиций, но преимущественно во второй половине стиха (5, 7, 8, 11, 12), составляют стержень структуры стиха. В этих условиях и начальное а (яко) воспринимается как звуковой сигнал начала [63] ^— тем более что в первом стихе оно больше не повторяется; еще интереснее, что в первых пяти стихах а встречается еще только раз (съберати), соотношение, по–видимому, исключающее случайность. Точно так же невероятно допущение случайности и неосознанности звуковой организации всего первого стиха. Наоборот, можно думать об особой умышленности этой организации, ее несомненной эксплицированности, трактовке ее как своего рода «фонического лейтмотива», подхватываемого не раз далее (см. ниже).