Святотатство

— Настоящий бой и гладиаторские сражения — это совсем не одно и то же, — с сомнением заметил я. — В отличие от гладиатора, солдат на поле брани может оказаться под дождем стрел и дротиков.

— Ты ошибаешься, благородный господин, — возразил мой собеседник. — На войне или в гладиаторском бою воин всегда держит щит чуть ниже уровня глаз. При этом мой щит закрывает большую часть его тела, чем прежний.

— Но у прямоугольного щита есть один явный недостаток, — не унимался я. — Воин, стоящий в карауле, может поставить его на землю, опереться на него и уснуть. С овальным так поступить не получится.

Откупщик испустил тяжкий вздох, всем своим видом показывая, что удивлен моей непонятливостью:

— Для того чтобы наказывать нерадивых часовых, у центурионов имеются плети. Раз в году, для устрашения всех прочих, можно отсечь такому бездельнику голову, и это надолго отобьет у других солдат охоту спать на посту. Если ты замолвишь за меня словечко перед твоим отцом, цензором, я готов поставлять свои щиты по весьма умеренным ценам. Каждый год я обязуюсь обеспечить щитами целый легион, а наемникам могу предоставить более дешевую модель.

— Я поговорю с отцом, — обещал я. — Но не уверен, что его заинтересует твое предложение. Он до сих пор твердо убежден, что реформы Мария были для армии бедствием. Кстати, какова твоя цена?

— Пятьдесят пять динариев за щит для легионера, тридцать — для наемника.

— Подобная цена не представляется мне умеренной, — заявил я.

— Учти, господин, дешевыми материалами мы не пользуемся. Для наших щитов мы используем только первосортную фанеру, сделанную из выдержанной липовой древесины при помощи египетского клея. Каждый щит подбит отличным войлоком, сверху обшит сыромятной кожей, а поверх нее — дубленой бычьей кожей. Кожа эта выбелена, так что ее можно покрасить в цвета любого легиона. Что касается всех железных деталей, шишек, заклепок и ручек, можешь не сомневаться, господин, они отличной работы. И в довершение ко всему каждый щит снабжен бронзовым ободом. А теперь скажи, неужели все это не стоит пятидесяти пяти динариев?

— Назначать цену — это дело продавца, — пожал плечами я. — А чем отличается модель для наемника?

— Различий почти нет, за исключением того, что щит для наемника обит простой коровьей кожей коричневого цвета, а вместо медного обода у него обод из сыромятной кожи. Защищает он ничуть не хуже, чем щит для легионера. Но мы же с тобой знаем, легионеры поднимут бунт, стоит им увидеть, что наемники получили такие же красивые доспехи, что и они.

— Справедливо сказано, — кивнул я.

— Я готов сбавить цену на целых двадцать динариев, если взамен мне предоставят старые щиты, — заявил откупщик. — Их я продам египтянам. Но при этом я оставляю за собой право отказываться от щитов с глубокими зарубками и вмятинами.

Я пообещал откупщику сделать все, что от меня зависит. В ответ он дал понять, что будет не только благодарен, но и щедр. Забегая вперед, скажу, что легионы опробовали новые щиты и нашли их весьма удобными. Однако заключать договор на поставки они не стали, ибо нашли более дешевый выход, просто-напросто обрезав старые щиты и превратив их из овальных в прямоугольные. Военачальники, занимавшиеся вооружением армии, всегда отличались сообразительностью.

Расставшись с откупщиком, я подошел к одному из прилавков, так как почувствовал, что настало время позавтракать. Купив тонкую пресную лепешку, в которую был завернут кусок мяса, жареный лук и рубленые оливки, приправленные чесночным соусом, я утолил голод и запил еду разбавленным вином. Смакуя вино, я увидел поверх края кубка нечто любопытное.

На некотором расстоянии от меня находился шатер какого-то вещуна, из которого как раз выходил молодой человек. То был совсем зеленый юнец — наверняка с тех пор, как он впервые побрился и надел тогу без полосы, прошло не более нескольких месяцев. Наружность его показалась мне смутно знакомой, хотя я не помнил, когда и при каких обстоятельствах мы встречались. Юноша беспокойно озирался по сторонам, словно человек, только что совершивший недозволенный поступок. Я заметил, что на нем красные кожаные сандалии, украшенные полумесяцами из слоновой кости — носить такие дозволялось только патрициям. Именно эти сандалии заставили меня наконец вспомнить, где я видел молодого человека. Сегодня утром он был среди тех, кто окружал Клодия. Разговор как раз шел о ритуале Доброй Богини, и мальчишка выдал собственную неопытность, заявив, что женщины, оставшись без мужчин, не могут заниматься чем-либо непристойным. Решив, что не стоит пренебрегать подвернувшейся возможностью завязать новое знакомство, я направился к нему, стараясь при этом, чтобы он меня не заметил.

— Приветствую тебя! — громко произнес я, оказавшись у юнца за спиной.

От неожиданности тот едва не выпрыгнул из своей тоги. Лицо его, когда он повернулся ко мне, было белым как мел. Он невольно бросил взгляд в сторону шатра вещуна, явно опасаясь, что я могу его изобличить. Я похлопал его по плечу, показывая тем самым, что не питаю враждебных намерений.