Святые грешники

Шли долго. Пейзаж вокруг постепенно менялся. На левой стороне Дона показались высокие меловые берега. Правый низкий берег зарос густым камышом, кустарником, лесом.

Не остановиться, не причалить.

Проплывая мимо высоченной меловой стены, ребята увидели вход в большую, судя по всему, обитаемую пещеру. Мария Бархатова указала на нее своими черными очками и сказала:

— Видно, мы дошли до места, где когда-то располагался Воскресенский Белогорский мужской монастырь. Точка это знаковая. Стоял он во-он там, на вершине, прямо над берегом Дона. И жило в нем до революции сорок два монаха…

— Может, нам здесь остановиться? На днёвку! — подхватил иеромонах Анатолий. — Помолимся братии. Поищем… — но что «поищем», говорить не стал.

Дубравину все равно. Главное, что они вместе. И снова чувствуют себя одной командой, где каждый другого понимает с полуслова…

В общем, причалились к противоположному берегу. Нашли небольшой песчаный, белеющий у воды пляжик, а за ним — полянку с зеленой травой.

Уткнули носом в песок катер. Привязали канатом к соседнему дереву морским сложным узлом. Начали разгружаться. Ставиться на ночлег.

Хорошие палатки. Плитка газовая, на которой все мгновенно закипает. Стол раскладной. Стулья складные. Посуда металлическая, из спецсумки. Надувные матрасы.

Короче, другие времена, другие нравы. Жить можно.

Но все равно без костра — никуда. Так что Дубравин с Озеровым углубились в лес. За дровишками. Пила теперь не то что в старые времена. Механическая. Только успевай валить сухостой.

Они и свалили. А вот, как ни крути, тащить пришлось все-таки на себе.

Взяли они бревнышко. На плечики. И понесли. Тяжеловато. Бросили наземь. Присели.

И Дубравин, отдыхая, молвил с неприкрытой нежностью Володьке Озерову:

— Ты, если тяжело, бросай! Отдыхай! А то я боюсь, как бы ты, брат, не сдох! После инфаркта-то!

На что Озеров ему тоже с любовью ответил:

— Да я тащу и думаю то же самое о тебе. Как бы с тобой чего не приключилось! Как бы не окочурился на ходу! Чай, не молоденький!

В лагере жизнь кипит. Бурлит вода в котелке. Самонадувающиеся матрасы сопят.

Женщины что-то режут, жарят и варят.

Амантай мастерски открывает пару бутылочек винишка…

Но перед тем, как садиться за стол, решили мужики искупаться. Сошли к пляжику. И сняв плавки, голышом кинулись в теп лую воду. Великая река обнимает, омывает их усталые, разгоряченные тела.

Все плещутся, ныряют в темную глубину.

А от костра над рекою звучит озорная песня: «Комарики, комарики, пейте, пейте мою кровь! Ах, зачем, зачем она нужна, раз кончилась любовь!»

Дубравин выплыл на середину. Лег на спину. И чуть шевеля руками и ногами, отдался мощному течению.

Над водой то там, то здесь проносятся какие-то тени. Ласточки и стрижи охотятся за насекомыми. Стрекозы норовят сесть на пловца.

Наконец крики на берегу привлекают его внимание. Он переворачивается на живот и саженками, саженками выгребает к берегу, на чистое место.

Вода остывает медленно. А вот влажный песок уже холодит ноги.

У костра идет спор. Кому что можно есть. Выясняется, что Амантай уже давным-давно не ест свинины. Как правоверный мусульманин он отказывается от шашлыка. А Казаков заявляет, что у него пост. И ему тоже нельзя мясо.

Шурка думает: «Значит, все-таки разность дает о себе знать. Кое-что в нас за эти годы изменилось».

Тишина вокруг. Темнеет. Туман, как какое-то живое существо, начинает подниматься над руслом реки. Выползает на берег. И поднявшись по пояс, медленно ползет к их лагерю.

Разговор разный. О новом мире. О новой жизни. Казаков ругает Интернет, с которым недавно ознакомился. Ознакомился и возненавидел:

— Да это сущая мусорная куча! Все эти анонимы, которые обливают друг друга грязью. Сайты мерзкие. Надо его запретить! Чтобы народ не смущал. Особенно молодежь.

С ним спорит Мария Бархатова:

— Каждый видит то, что ищет, — язвит она. — Интернет предоставляет такие возможности для связи, для познания мира. Нажал кнопку — и любая информация на экране. Конечно, много упрощенного. Но это великая вещь! Просто надо многое здесь упорядочить.

Дубравин тут же встревает. Тем более что он видит онлайн-мир по-своему:

— Это же новый мир! Новое открытие мира. Человек пытается сотворить параллельную реальность. Он начинает процесс сотворчества с Богом. А с чего начинался мир? С хаоса. И этот тоже начинается с хаоса. Мы даже не понимаем, что стоим на пороге новой реальности, которая изменяет мир людей. Через поколение человечество станет абсолютно другим. Джинн уже выпущен из бутылки. И назад пути нет. Будут другие законы. Появятся другие люди. А может, это будут и не люди. А другая жизнь, основанная на других принципах…

— Ой-бай! И куда мы идем? — вздыхает Амантай…

V

Утро росистое. Дубравин выползает наружу. Оглядывается вокруг.

Серым пятном догорает костер. Разноцветный палаточный городок вписался в пейзаж. Тент, натянутый между деревьями, прикрывает от солнца. У берега уткнулся носом в песок белый катер.

Хорошо. Отдыхает душа вдали от шума и суеты.