Святые ночи. Страшные вечера

– И сколько мы будем караулить его на кладбище, пока кто-то продолжает убивать девушек в городе?

– Мы не будем. Вы будете. Я не охотник, я не умею убивать. И вообще я метр с кепкой, от меня пользы никакой, – пошла в отказ я. – Вы там посидите, подождете, все сделаете. А я пока поищу по книгам, кто пьет кровь, ест глаза и смотрит на сердце.

– О, нет. Ты с пеной у рта, на пару со следаком, доказывала мне о своей необходимости, так что, «напарник», все делаем вместе.

– Я вообще-то ничего не доказывала, я молчала, – насупилась я.

– Так, я сейчас в отдел. Пусть Андрей Леонидович выяснит, сколько у нас тут числится пропавших за последнее время. Может, гуль и не тот, кто нам нужен, но если есть гуль, то может быть и упырь, – я подкатила глаза, на его упыреманию, но он проигнорировал и продолжил: – Нужно отыскать сторожа. Наверняка знает что-то, не просто так же слинял ночью с работы. А ты пока найди информацию по гулям, все что сможешь. Ну и можешь поискать про тех, кто любит глаза, – вошел в командирский раж Марк, застегивая свою неубиваемую шинель.

***

Очень непривычное жилище Ясины меня озадачило. Теперь понятно почему Кощей просил выманить ее из дома. Ни один черт, да даже сам дьявол, не зайдет в церковь. Интересно, что нужно Кощею от Ясины.

Зайдя в церковь, я поразился от сочетания древности с цивилизацией. Внутри церковь являла собой одно большое помещение с огромными арочными окнами по всему периметру, кроме восточной стороны. На стенах местами еще сохранились росписи. Слева находилось что-то по типу кухни, с электрической плитой, маленьким урчащим холодильником советского производства и другой необходимой кухонной техникой – блага цивилизации. У северной стены выглядывала из-за ширмы узкая кровать. Вдоль южной стены по всей длине хаотично стояли деревянные высокие стеллажи, на которых в беспорядке лежали самые разнообразные книги вперемежку с какими-то коробками и шкатулками. Здесь встречались и старинные сказки, в которых еще не было цензуры, и различные рукописи на непонятных языках, и всевозможная научная литература. Восточная сторона пустовала. И хоть алтаря давно там не было и ничего о нем даже не напоминало, Ясина отгородила ее желтой лентой, запрещающей проход.

В центре комнаты стоял старинный дубовый стол, заваленный книгами и побрякушками, среди которых выделялся ноутбук. Возле стола стояло два потрепанных кресла и пара масленых обогревателей. По всему полу переплетались и путались провода удлинителей, в которые были подключены высокие абажуры.

Дверь в ванную комнату вела в совершенно другой мир. Светлый кафель, красивая сантехника, бойлер и даже стиральная машинка. Хотя бы здесь было тепло. Умывшись, я поднял глаза, рассматривая себя в зеркало. Оттуда на меня взглянул уставший мужчина с расцарапанным лицом. Густые черные волосы, широкие брови, почти черные глаза, которые изменили свой цвет после контракта с Кощеем. Я криво улыбнулся своему отражению. Сняв шинель, я поднял свитер, живот местами рассекали глубокие порезы, которые неприятно зудели.

Моя шинель была особенной, купленной на барахолке за сущие копейки. Попав под влияние какой-то старухи, я приобрел шинель чисто из жалости к бабуле, чтобы ей было что на пропитание. Старуха божилась, что шинель была необычной, заговоренной, спасшей ее отца на войне, а мужа на охоте. Я отнесся к этому скептически, пока в один день не надел ее на работу. Тогда я впервые встретился с нечистью. С вурдалаком. Я еще не имел представление о подробностях борьбы с ними, да и в принципе до этого не встречался с нечистыми. И даже не планировал этого делать. Но это случилось. И как бы ни трепал меня вурдалак, цепляя когтями и впиваясь сочащимися ядовитым соком зубами, шинель он не смог повредить. Только благодаря ей я не пострадал.

Однако бесы были настойчивее вурдалака. Они забрались под шинель, раздирая мое тело под ней. Уже в могиле я решился на сотрудничество с Ясиной, глаза которой зажигались солнцем в моменты, когда она видела нежить или сосредотачивалась. Лучше худой мир, чем хорошая война. Тем более, как оказалось, она знала намного больше, чем я мог даже представить. В этом утопическом городе, оставшемся в далеком прошлом, где по улицам бродила нечисть, где люди соседствовали с бесами, как само собой разумеющееся, – я нуждался в помощи.

Чай, который заварила Ясина, затягивал мои порезы. Пока я удивленно рассматривал этот феномен, Ясина делала вид, что ничего не замечает. Либо на самом деле не замечала. Интересно, если бы я не предложил ей перемирие, она дала бы мне тот же чай, или отравила бы?

Несмотря на ее вечно глуповатое выражение лица и детские поступки, я не мог понять ее равнодушие к смерти, к опасности. Она как будто не понимала всю серьезность. Или же, наоборот, слишком хорошо это представляла. Это настораживало.

С такими мыслями я поехал в отдел, по пути купив кофе, чтобы хоть как-то взбодриться после бессонной ночи. В отделе я столкнулся с участковым Южного района, который, стараясь слиться со стеной, проскользнул мимо меня к выходу.