Святые ночи. Страшные вечера

Совершенный старик вышел на поляну. Вокруг него тут же собралась мелкая нечисть. Как же дороги они ему были. Как же дорог был он им. Хозяин раскинул руки в стороны, как делал это всегда, приходя сюда. Тут же на его костяные руки, скрытые в полах черной плотной мантии, прыгнули бесы. Из-за тесноты они садились друг на друга, пихались и скатывались в сугробы, устраивая переполох. Нечисть трещала что-то рассказывая ему, перебивая друг друга, стараясь первыми донести последние сплетни, похвалиться своим хулиганством. Властитель слушал гвалт своих подопечных, и улыбка пробивалась через его яркие холодные глаза, разглаживая морщины, но не затрагивая тонких, плотно сжатых губ.

Вспомнив цель своего прихода, он дернул головой, распугивая темных духов. Нечисть разбежалась по деревьям, где продолжила свои разговоры. Старик же, вытащив из-за пояса кинжал, на миг задумался, глядя куда-то в пустоту перед собой, пробегая пальцами по рукояти и острию клинка. Неожиданным взмахом старик рассек воздух перед собой, как натянутую пленку, как тонкую бумагу.

Там, где пролетел кинжал тут же образовалась прорезь с чернеющим нутром, в которую со свистом начал всасываться снег с поляны. Гнулись многовековые ели, теряя снежную подушку, так долго покоящуюся на их ветвях. Могущественный старик непоколебимо стоял на месте, лишь его мантия трепетала по направлению к воронке. Он ощущал, как мимо пролетают его друзья – бесы, не успевшие спрятаться. Старик провожал их холодным взглядом, не сожалея о их дальнейшей судьбе. Он вернулся к равнодушию. Равнодушие – его сила.

– Давно не виделись Кощей Бессмертный, – прошипело из мглы, принося с собой запах гнили. – Вы уверены?

Непревзойденный старик был уверен.

Наверное, впервые так уверен за все свои бесчисленные годы.

Не колеблясь, не имеющий себе равных Кощей Бессмертный шагнул внутрь черноты, покидая свое государство, оставляя свое царство, прихватив с собой только верного компаньона – ветер, отправляя его на задание.

Озорной ветерок подхватил остроконечные снежинки и понес их через моря и океаны, по лугам и полям, до дальнего городка, спрятанного в мире живых, до окраины захолустья, к давно оставленному кладбищу. Он летел, огибая поржавевшие оградки могил, спотыкаясь о мраморные обломки памятников, путаясь в ветвях туи, то почти касаясь промерзшей земли, то взмывая ввысь, чтобы потом снова упасть. Подцепляя все новые и новые кристаллики, ветрец облетел сложенные из необтесанных гранитных камней и покрошившегося красного кирпича высокие стены, прогудел над пятиугольной апсидой, заглянул в каждое из узких арочных окон, взвился вверх вдоль трехъярусной главы, увенчанной парусным куполом, и, задержавшись на миг у шестиконечного креста, рухнул вниз, со свистом пробираясь сквозь многочисленные щели, в теплое нутро старой церквушки. Спускаясь по облупленной штукатурке и врезаясь в остатки бывшей лепнины, ветерок разглядывал практически стершуюся роспись, рассказывающую о жизни святых, неясную для людей, но достаточно понятную для природной стужи. Упав на каменный пол, ветерок прополз по расщелинам, завихряясь при встрече со своими собратьями, чтобы наконец-то добраться до выцветшего кресла, одиноко стоящего по центру большого темного наоса, слабо освещаемого пыльным абажуром. Подтянувшись вдоль подлокотника, холодок оплел спящую тонкую девичью фигурку и, заглянув в напряженное лицо, запел свою песнь, наставляя сонную душу.

Глава 1

***

В этом году зима наступила раньше положенного срока, принося с собой небывалую стужу. Мороз накрепко сковал льдом реки, пушистый белый снег засыпал дороги, ледяной ветер пронзал насквозь старые дома. Город, накрытый студеной шубой, как и в любую другую зиму, не успел подготовиться. Снегоуборочные машины не справлялись с ледяными осадками, без передышки падающими из нависшей над городом серой тучи. Дворники не успевали расчищать тротуары и засыпать их хитроумными смесями. Закутанные в пышные пуховики люди светили разукрашенными морозом щеками.

Декабрь вообще пришел не один, принося с собой мелкую нечисть, словно разорвало грань между мирами и через эту рану хлынули духи. Они морщились от света и ежились от холода, заполоняя все улицы и проулки зимнего города, в панике от несвоевременного попадания в мир живых. Еще не окрепшие и не готовые к пакостям, они лениво бродили по холодному Глухонску, пытаясь напасть, напугать, набедокурить, что у них не получалось. Их слабые попытки терпели неудачи, их никто не замечал, никто не боялся. Бесы страдали от бессилия из-за закрытых границ, не имея возможности подпитываться темной силой. Они страдали от голода, не имея возможности отъесть людских эмоций.

Бесы прятались в щелях домов, закапывались в глубокие сугробы, цеплялись за одежду прохожих, чтобы переждать эти несытые недели.