«Святые» реликвии: миф и действительность

Эмоциональная нагруженность всех дней праздника одинакова: чередование шествий людей и слонов, шествия факельщиков, танцоров и танцовщиц. Однако в первые пять дней упор делается на культ дерева — не вообще любого, а особого, которое выбирает в окрестностях специально назначенное лицо, и все обряды подчинены почитанию этого дерева. Вторые пять дней главным объектом ритуала выступает священный сосуд (горшок, кувшин), который связан с культом дождя, водоемов, рек и всякой воды вообще, как непременного компонента жизни и плодородия. Во всех процессиях принимают участие и служители храма Зуба Будды, но их «звездный час» наступает лишь в последние пять дней, посвященных чествованию уже только Зуба и всего, что связано с почитанием этой реликвии.

Для этой части Кандийской перахяры был очень важен ряд моментов, которые отсутствовали в других процессиях в предшествующие дни. Прежде всего, это участие самого царя и его приближенных в процессии. Они шли обычно позади жрецов, но перед мирянами, подчеркивая тем самым промежуточное положение власти и сана царя между сакральным и обыденным мирами.

По представлениям сингалов, как, впрочем, и многих других народов (китайцев, японцев, египтян, древних германцев, скифов и т. д.), особа царя считалась священной и ей приписывалось божественное происхождение. Этим же свойством наделялись и разные предметы царского обихода, иногда даже вещи членов его семьи. Поэтому в процессии в честь Зуба Будды шел сам царь, распространяя на все вокруг исходящую от него «благодать», в конце процессии несли «золотой паланкин» царицы. Ему также приписывалась особая магическая сила, а в конец процессии его помещали потому, что он принадлежал царице, то есть женщине, все же, что связано с женщиной, по представлениям буддистов, было более низкосортным, менее качественным, чем мужское, и не должно было соприкасаться с такой важной реликвией, как Зуб Будды. Впрочем, советская исследовательница Н.Г. Краснодембская, изучавшая традиционную обрядность сингалов Шри-Ланки, полагает, что паланкин царицы — это разновидность качелей, которые, в свою очередь, по всей Азии связаны с магией плодородия, и что именно по этой причине «золотой паланкин» оказался в числе священных символов, которые начиная с XVIII в. носили и носят сейчас во время процессий в честь Зуба Будды[16].

Правила проведения праздника в самую последнюю и самую важную ночь Кандийской перахяры предписывали следующий порядок следования участников шествия: первыми идут погонщики слонов, за ними знаменосцы, затем вестник кандийских царей с мандатом, разрешающим проведение праздника, барабанщик, выбивающий победную дробь на барабане, начальник царского слоновника верхом на слоне, распорядитель церемонии, пышно разукрашенный главный слон, везущий на себе золотой реликварий из храма Зуба Будды (теперь уже без самого Зуба во избежание каких-либо эксцессов политического характера, попыток похищения реликвии и т. д.). Далее идут вереницы слонов, музыканты и танцоры, главный распорядитель храма Зуба со своей свитой, несущей пики, зонты, штандарты и прочие ритуальные украшения и, наконец, паланкин царицы.

Торжества последней ночи заканчиваются ранним утром своеобразным обрядом, известным под названием «разрезание воды». Он уже никак не связан с Зубом Будды, благополучно покоящимся в храме своего имени в реликварии, в котором его всю ночь носили по улицам города. «Разрезание воды» — древний магический обряд вызывания дождя, и заключается он в следующем. Жрецы всех пяти храмов — участников Кандийской перахяры выплывают на лодках на середину Кандийского озера, держа в руках священные кувшины из своих храмов. Они выливают воду из этих сосудов в озеро. Затем главный жрец храма Катарагамы очерчивает в воде магический круг, рассекая в нем воду священным мечом бога своего храма, после чего все остальные жрецы зачерпывают своими кувшинами воду. Эти кувшины будут хранить в храмах ровно год, до следующей Кандийской перахяры.

Набрав священной воды из озера, процессия представителей всех пяти храмов делает три заключительных обхода вокруг храма Зуба, а потом приходит ко дворцу правителя, которому старшины храмов докладывают о завершении праздника. До 1815 г. доклад принимал Кандийский царь. Со времени установления английского колониального режима это делал чиновник английского правительства.

Впрочем, не всегда все проходило мирно. Английская администрация часто запрещала народные шествия. Так, в марте 1883 г., сославшись на беспорядки, возникшие при очередном таком шествии, она ограничила проведение всякого рода процессий и использование в них музыкальных инструментов. Естественно, это вызвало недовольство буддистов.

В настоящее время старшин Кандийской перахяры с отчетом о завершении праздника принимает президент республики.