Святыня

Фенн дернулся, словно от прикосновения, но рассудок говорил, что стоящее у ниши существо не могло до него дотянуться. Казалось, что жесткие пальцы скребут спину, раздирая плоть под одеждой. Щеки тоже ощущали прикосновение когтистой лапы, и он задохнулся от резкой, хотя и нереальной боли. Еще больший жар — а Фенн всем телом ощущал страшный жар, словно опаливший кожу, — коснулся вытянутых рук, и когда он взглянул на них, то увидел вспухающие красные волдыри. Его голову дернуло, словно чьи-то длинные пальцы вцепились в волосы и потянули вверх. Тело изогнулось, как будто кривые когти царапали спину.

Однако черная фигура не могла до него дотянуться.

Шатаясь, Фенн встал на ноги — страх придал силы — и двинулся по проходу, борясь с ветром, как тонущий с потоком, стремясь к серому просвету двери. Он рухнул на перегородку, схватился за ее край и толкнул себя вперед, чувствуя на затылке злобный взгляд. Ветер, ударив гигантскими невидимыми руками, сбил его на пол, и Фенн снова упал.

Большая деревянная дверь болталась на петлях, колотя по стене так, что потрескалась штукатурка. Снаружи несущийся на ветру дождь превратил пейзаж в туманные движущиеся силуэты.

Фенн боялся оглянуться. Он не понимал, откуда возникла темная фигура, но знал, что оно там, это горящее злобой неземное существо. Он снова пополз, и тут что-то дернуло его за ногу. Фенн закричал, а обжигающая хватка стала крепче и потащила его назад.

Его рука потянулась к краю скамьи, другая цеплялась за щели в неровном полу. Сердце так колотилось, что было готово выпрыгнуть из груди. Теперь Фенн вопил, обрушивая ругательства на существо, тянувшее его назад. На руках вздулись жилы от усилий в попытке вырваться. Он лягался, испуганный, но и разъяренный, глаза застилали слезы злости и растерянности. Фенн до крови ободрал колени о камень, под ногтями скребущей по полу руки выступила кровь, но он все лягался и лягался, закрыв глаза и не переставая кричать.

Вдруг он освободился и теперь пинал воздух. Фенн обнаружил, что снова движется вперед, а ветер по-прежнему давит на плечи, хлеща в лицо ледяными дождинками. Репортер встал на ноги и заковылял к двери, так и отказываясь взглянуть через плечо, чувствуя затылком горячее, зловонное дыхание. Шаги становились медленнее… медленнее… медленнее… Что-то влекло Фенна назад, навевая кошмар, когда ноги вязнут в трясине… кошмар детства, где…

…Где тяжелой поступью приближается чудовище Франкенштейна, протянув руки, чтобы схватить его… Огромные косолапые ступни шаркают по земле…

…Ухмыляющийся великан Фи-Фай-Фо-Фам замахивается своим топором…

…Хлюпает тварь, возникшая из Черной лагуны[30]…

…Мертвый сын, вернувшийся из могилы, стучит в запертую дверь к своей матери, которая сжимает обезьянью лапу, чтобы впустить его…[31]

…Существо, которое всегда поджидает его в темноте у подножия ступеней в погребе…

…Зеленое привидение, стучащееся среди ночи в окно спальни…

…Норман Бейтс[32], переодевшийся в платье матери, прячется за занавеской душа…

…Белая фигура у ножки кровати, не дающая, ему вырваться из кошмара, пока не растворится в ночи…

…Холодная рука, которая схватит за лодыжку, если он высунет ногу из-под одеяла…

…Все спутники детских кошмаров собрались здесь, за спиной, все ночные страхи крадутся за ним; их воображаемые щупальца обвивают его…

И, как: кошмар, это должно прекратиться, когда ужас станет невыносимым.

Облегчение было подобно пушечному выстрелу. Фенн проскочил в дверной проем, поскользнулся и грохнулся на дорожку; Он перекатился, приподнялся на локте, и дождь бил его по задранному вверх лицу с такой силой, что, казалось, несомненно должны остаться вмятины. Сводчатый дверной проем маячил рядом, за ним таилась темная пещера, наполненная химерами; наверху вздымалась толстая башня, и на короткое мгновение Фенну представилось, что он сам с крепостного вала смотрит на собственную распростертую на дорожке фигуру. Он зажмурился от дождя и созданной воображением картины.

Отталкиваясь пятками и локтями, Фенн начал отползать от угрожающей двери, его одежда промокла насквозь, сумка волочилась по дорожке следом Когда он сполз на обочину, за шиворот полезла холодная мягкая трава Широко раскрыв глаза, Фенн с побледневшим лицом посмотрел назад, на церковь. Вопль в мозгу требовал встать и скорее бежать прочь. Вскочив на ноги, Фенн увидел за церковной изгородью бегущую фигуру.

Она поднялась из моря зелени, как ныряльщик, вынырнувший на поверхность, и побежала, прокладывая путь в листве, от Фенна, от церкви.

Фигура показалась ему знакомой, но мысли были слишком взбаламучены, и в первые мгновения он не узнал ее. Когда Фенн наконец понял, кто это, то взволновался еще больше. Схватив сумку и зажав ее под мышкой, он бросился к изгороди, помогая себе одной рукой, перевалился через нее и упал в листву с другой стороны. К тому времени, когда он встал на ноги, фигура уже скрылась.

По низкой поросли волной пробежал ветер, и Фенн покачнулся.

— Нэнси! — позвал он, но буря заглушила ответ.