Святыня

Несколько высокопоставленных членов духовенства настояли на необходимости срочного созыва конференции, среди них кардинал Люпеччи, префект Конгрегации по доктрине, который вчера в Риме заявил; „В веке, когда ценности религии постоянно подвергаются нападкам, Римско-католическая церковь должна твердо возглавить движение по поддержанию и восстановлению веры своих последователей.

Церковь должна постоянно искать божественного руководства и без такового будет игнорировать любые знаки и знамения. Пренебрежение же последним, то есть отказ определить, были ли они поистине посланы Богом, привело бы саму Святую Церковь к страшной опасности“».

Выдержка из передовицы «Психик ньюс» за пятницу.

«НЕУЖЕЛИ ЭТО ЭВОЛЮЦИЯ?

…Многие выдающиеся генетики полагают, что мы достигли биологической способности продвинуть себя на следующий уровень эволюции и что Алиса Пэджетт — просто первая ласточка, первое проявление этого прогресса. Их утверждения, что генетически выведенная способность к обучению, которая всегда была искомым качеством человечества в процессе естественного отбора, теперь стала наиболее эффективным методом биологической адаптации к нашей культуре.

В быстро изменяющемся окружении, где культуры могут адаптироваться на протяжении поколений, в то время как биологические изменения требуют тысяч лет, психические чувства человека развиваются в быстро возрастающей степени, предоставляя нам такую психическую мощь, какую мы видели в последние недели в Бенфилде. Можно определенно утверждать, что Алиса Пэджетт не является исключением или не будет таковым в ближайшие поколение-два. Были установлены тысячи случаев психических феноменов, в том числе психокинез, парадиагностика, психофотография, психометрия и, конечно, исцеление верой и левитация, которые встречались на протяжении веков. Случаи с Алисой были коварным образом представлены в религиозном контексте, который должен быть развеян материалистическими взглядами сегодняшнего общества и опровергающими духовенство поразительными открытиями современной науки…»

Выдержка из разговора, подслушанного в «Панч-таверне» на Флит-стрит в пятницу, ранним вечером.

— …Это все куча дерьма…

Глава 25

— Я думал, ты призрак или сон, — сказал он. — Призрака или сон нельзя укусить, и если закричишь, они не обращают внимания.

Фрэнсис Ходжсон Бернет. «Волшебный сад»[25]

Это был документ. Пожелтевший пергамент с неровными краями, листы, покрытые поблекшими письменами. Аисты были везде: они летали в воздухе, валялись на полу, заслоняли видимость — везде, везде…

«Все в порядке, — сказал он себе. — Я сплю. Я могу прекратить это. Нужно только проснуться».

Но древние страницы начали сворачиваться, края стали тлеть. Коричневые пятна превращались в маленькие огоньки, выедавшие середину.

«Проснись».

Там было темно. Как в могиле. Но язычки пламени поднимались все выше и отбрасывали свет, отчего на стенах заплясали тени. Фенн повернулся и упал.

Колени ударились о гладкий камень. Он протянул руку, и пальцы коснулась шершавого дерева. Он привстал и полуприсел на нащупанную скамеечку. В неровном свете виднелись другие скамейки, гладко оструганные, без украшений. Он увидел алтарь и содрогнулся.

«Проснись, Фенн!»

Язычки пламени стали больше, они схватили старые манускрипты. Это была церковь Святого Иосифа… но это была не она Она была какой-то не такой… меньше… новее… но старше…

«Нужно выбраться отсюда! Нужно проснуться!» Он понимал, что это сон, поэтому нужно проснуться. Но языки пламени начали обжигать его, и голову заполнил дым. Вытянутую ногу опалило.

Он выпрямился на скамейке, и огонь поднялся вместе с ним Фенн отшатнулся к алтарю и взглянул вниз, на горящие документы. Один лист лежал у ног, не тронутый огнем, но он тоже начал заворачиваться внутрь. На его поверхности не было древних надписей — всего одно слово, написанное твердой рукой, без прикрас:

«МАРИЯ».

Буквы пожирало пламя, и Фенн увидел, что другие листы пергамента вокруг имели на себе ту же надпись. Они тоже горели, пламя исступленно их пожирало.

«Проснись!»

Но он не мог проснуться, потому что понял, что не спит. Он посмотрел за пламя, в неф церкви, которая была церковью Святого Иосифа, но не была ею. В нефе медленно открывалась дверь. Его кожа от жара начала покрываться волдырями, но он не мог двинуться, он был заперт в собственном страхе. Он знал, что горит, но мог только смотреть на маленькую белую фигурку, которая вошла в дверь. Он смотрел, как она приближается с застывшим лицом, с закрытыми глазами. Она прошла сквозь пламя, и пламя не обожгло ее.

И теперь ее губы улыбались, и глаза улыбались. И она смотрела на него, и это была не Алиса, это была…

— РАДИ БОГА, ФЕНН, ПРОСНИСЬ!