Святыня

Он не понял, закричал ли во сне ли или когда проснулся. Сверху на него смотрело лицо, и длинные черные волосы ниспадали на обнаженные плечи.

— Господи, Фенн, я думала, никогда не разбужу тебя. Извини, но мне казалось, что не надо давать человеку спать, когда у него кошмар.

— Сью?

— Вот дерьмо! — Нэнси откатилась от него за сигаретами, лежащими на столике у кровати.

Фенн захлопал глазами и сосредоточился на потолке. Сновидение быстро поблекло. Он с опаской повернул голову к внезапной вспышке от спички.

— Привет, Нэнси!

Помахав спичкой, она пустила дым в потолок и задумчиво ответила:

— Ага, привет.

Фенн почувствовал, что весь липкий от пота, ощутил резь в мочевом пузыре. Он сел и потер шею, потом лицо, уколовшись о щетину на подбородке. Сбросив одеяло, Фенн свесил ноги на пол и несколько мгновений посидел на краю кровати. Потом крепко зажмурился и снова открыл глаза.

— Извини, — сказал он, как будто самому себе, и побрел в туалет.

Нэнси курила, ожидая, когда он вернется. Лампа у кровати заливала мягким светом ее голые руки и груди. Что за чертовщина с ним? Второй раз за неделю пришлось расталкивать его от кошмара. Что ли, пожар в Бенфилде так напугал его? И чем, черт возьми, он занимался всю неделю? Исчезал днем, не говорил, где пропадает, а вечером возвращался поздно и полупьяный. Она разрешила ему переехать в снятую ею квартиру в Брайтоне, так как он хотел спрятаться от остальных газетчиков — в частности, из собственной газеты — чтобы поработать над чем-то особенным, имеющим отношение к Бенфилдским чудесам, но не позволял ей вмешиваться. Конечно, он по-своему платил, но она надеялась, что к этому времени они уже вместе будут работать над проектом. Когда она упоминала про совместную работу, он только качал головой и говорил: «Пока еще рано, милая». Он использовал ее, и это было совершенно неправильно — ведь это она должна была использовать его.

В туалете зашумела вода, и через несколько секунд, почесывая под мышкой, в дверях появился Фенн. Нэнси вздохнула и стряхнула пепел в пепельницу. Он плюхнулся рядом и застонал.

— Не хочешь рассказать мне? — спросила она, и в голосе ее не было ни малейшей мягкости.

— М-м-м?

— Про твой сон. Тот же, что и раньше?

Он приподнялся на локтях и посмотрел на подушку.

— Я знаю, что там снова было что-то про огонь. Теперь все вспоминается довольно смутно. Да, еще там было множество манускриптов…

— Манускриптов?

Фенн понял свой промах. Нэнси с любопытством смотрела на него, держа сигарету у губ. Он прокашлялся, желая, чтобы так же легко удалось прочистить и голову. Во рту было такое чувство, будто что-то прокисшее сворачивается в комок, и Фенн мысленно проклял чертову попойку. Он быстро принял решение, понимая, что Нэнси из тех женщин, которые позволяют отодвигать себя в сторону лишь до поры до времени. Фенн был уверен, что она каждую ночь, пока он спит, пытается открыть его дипломат (дипломат с наборным замком, купленный специально, чтобы любопытствующие не совали нос), стараясь разузнать, что он разнюхал за день и почему материалы заперты — не иначе как они имеют особую ценность. Но горькая правда состояла в том, что ничего такого ценного, что стоило бы запирать, за неделю усердных поисков он так и не нашел. Пора объясниться с ней, и сделать это тем легче, что разглашать-то было нечего.

Он сел, прислонившись к спинке кровати, и натянул одеяло на голые ноги и живот.

— Хочешь посмотреть, что у меня в дипломате?

— Ты имеешь в виду свой переносной сейф? — ответила Нэнси, подтвердив его подозрения.

Не заставляя долго себя упрашивать, она соскочила с кровати и подбежала к дипломату, прислоненному к небольшому письменному столу. Квартира была настоящим рабочим кабинетом — одна из бесчисленных пустующих в несезонное время квартирок, что освобождаются на приморском курорте в зимние месяцы, идеальная для таких, как Нэнси, кто приезжает не слишком надолго и предпочитает немного сэкономить на отеле.

Она вернулась к постели, и Фенн зажмурился, когда дипломат плюхнулся ему на живот. Нэнси раздавила окурок и запрыгнула в постель рядом, торчащие коричневые соски ее маленьких грудей выражали то же нетерпение, что и лицо.

— Я знала, что рано или поздно ты со мной поделишься, — с улыбкой сказала она.

Он хмыкнул, большим пальцем набирая на замке код. Составив шестизначное число, Фенн щелкнул замками и поднял крышку. Дипломат до краев заполняли исписанные карандашом листы.

Нэнси схватила, сколько смогла, и повернула записи к свету.

— Что это за чертовщина, Фенн? — воскликнула она, увидев даты, имена, короткие пометки.

— Это плоды недельных кропотливых поисков. И отчасти причина кошмаров.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Нэнси, рассматривая пометки и ища чего-нибудь еще.