Связь (СИ)

Охотник настоял, чтобы тело пастуха оставили на месте - предполагал, что самка может вернуться за ним, несмотря на стрельбу, ведь ее, хоть спугнули, не ранили. Ананда в этом сомневалась: она ощущала неуверенность хищника.

Подле погибшего устроили засаду - напрасную.

**

...Темно-медные руки с дешевыми поблекшими браслетами, с мозолями и порезами на ладонях - настолько привычны, что на них уже и не смотришь. Когда-то эти вот руки были маленькими и мягкими... а недавно показались желтыми и пятнистыми, лапами, не руками.

Ананде день ото дня становилось все любопытней, каково это - быть леопардом; может, самке тоже было любопытно, каково это, быть человеческой женщиной? Та была слишком умна, не раз и не два доказала это, чтобы жить одними инстинктами - хотя любой зверь сложнее, чем думают о нем пришлые.

Ананде не спалось в эту ночь; где-то кричал пересмешник, словно близко, но известно, что голос его разносится над полями на многие сотни шагов. И все-таки тонкий, трескучий и сварливый крик убеждал - рядом все спокойно и мирно.

Хотя обильные ливни прекратились недавно, в доме все еще было сыро и оттого особенно душно. Стараясь не разбудить никого, Ананда спустилась по белесым от луны ступеням с черными трещинами, вышла во двор, сама не очень понимая, зачем, словно песня пересмешника была клубком, а она - нитью, которую сматывают в этот клубок.

Но птица кричала издалека, оттуда, где и впрямь было спокойно и безопасно.

А здесь...

Ей показалось, что у леопарда бледно-голубые глаза, но это, скорее всего, была лишь игра лунного света.

- Она стояла на той стороне двора, задние лапы на крыше сарая, передние на заборе. Очень большая, такая вот, - показала, отчеркнув размер на стене.

То, что хищник второй раз за недолгое время посетил одно и то же подворье, могло встревожить любого, что уж говорить о без того перепуганных людях?

Мужчины с ружьями стянулись к ним в дом, а во дворе бросили окровавленную тушу козленка.

Словно в насмешку, именно в эту ночь самка напала на подростка в соседней деревне; он сумел поднять шум и чудом остался жив, деревенские начали стрелять, спугнув зверя.

...С той ночи, когда они с леопардом посмотрели друг другу в глаза, Ананда перестала бояться, но затосковала сама не зная о чем.

Она помнила эту встречу, но ее могло и вовсе не быть - если женщина в этот миг спала на ходу, мало ли что почудится.

Но теперь чуть не каждую ночь ей снился пружинящий под лапами мох, шершавая кора деревьев, на которые она взбиралась одним махом, слышалось мемеканье коз и собачий лай, чуткие ноздри ловили дальний, едва уловимый, но отвратительный запах дыма, и она шла туда, к человечьему жилью, преодолевая неприязнь. Но во сне она никогда не видела мига убийства, все обрывалось на подходе, еще до прыжка.

**

Харрис устал, ему впервые казалась чуждой и эта страна, и ее темные то молчаливые, то чересчур говорливые люди, и влажные запахи цветов и прели, смерти и рождения прямо из мертвого.

Самка больше не уходила на другой берег, кружила меж деревнями и вокруг него самого.

Все чаще возникало чувство, что она не просто знает и ускользает от охотника, но играет прицельно с ним и рано или поздно эта игра надоест. Возможно, тогда повезет не ему...

Он устроился на сухом дереве, в расщепленном стволе, почти целиком нырнув в дупло.

Прятаться на дереве от леопарда бессмысленно, и опасно, если ты беззащитен; но он беззащитным не был. Дерево стояло у края леса, по другие стороны простирались поля, прорезанные узкой дорогой. Ветер дул в сторону полей, из леса запах охотника не уловишь, и разглядеть Харриса за ветвями было не так-то легко. Сейчас он был в засаде один.

- Ну давай уже, - бормотал бесшумно, оглядывая клубящуюся зелень опушек.

Зелень сперва порыжела, сбрызнутая заходящим солнцем, потом начала сереть, и уставший мозг среагировал на слабеющий свет, задремал на пару-другую мгновений.

Очнувшись, Харрис вскинулся может быть слишком резко: сквозь заросли виднелась пятнистая шкура.

Зверь остановился, словно почуял опасность, хотя ветер относил запах человека в другую сторону. Харрис скорее догадывался, чем видел хищника; по чести сказать, это мог быть совершенно другой леопард, трусливый или опытный, совсем не обязательно та, кого он искал. Но уже его собственное чутье говорило - она здесь, это она.

Он выстрелил не целясь, и не попал, чуда не произошло. За миг, через плотные заросли Харрис никак не мог увидеть столько, и потом уверил себя, что все это придумал - смешно уже то, что ему, бывалому охотнику, пришлось в этом себя уверять - но тогда был уверен, что видел. И длинное тело, мягкое, чуть обвисшее на коротковатых лапах - и не подумаешь, что в нем скрыта такая скорость и сила. И бледно-голубые глаза, нездешние, слишком северные для этих удушливо-жарких мест.

Она на него посмотрела.

**

Теперь связь была такой прочной, что Ананда знала: леопард не уйдет на другой берег, и у моста его караулят напрасно. Знала, но ни с кем не могла поделиться, не те времена, чтобы рассказывать о подобном слиянии.