Связанные

Я фыркнул, проходя и садясь на край дивана. Он расположился прямо напротив меня, заняв место вплотную, так что наши колени, как обычно, оказались зажаты друг другом.

– Боди, – позвал Хейден.

Когда он повернулся, Хейден, должно быть, жестом подозвал его, потому что тот встал и ушел.

Мгновением позже рядом со мной опустилась маленькая девочка, лет семи-восьми. Она была одета в джинсы и футболку с длинным рукавом, что казалось странным в такой теплый день. На ней были кроссовки. Я ничего не сказал — за годы общения с детьми в самых разных ситуациях я понял, что лучше всего подождать.

– Привет, – сказала она через несколько минут.

– Привет, – ответил я, улыбаясь ей.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Джед. А тебя?

– Стелла.

– Приятно познакомиться, Стелла.

– Джед - это сокращение от чего-то?

– Почему ты так думаешь?

– Потому что Тед - это сокращение от Теодора.

– Откуда ты знаешь? – спросил я, потому что именно так я поступала с детьми.

– Мой сосед по парте в школе, то есть наши парты стоят друг напротив друга, – объяснила она, – его зовут Теодор, но он называет себя Тед, а не Тео.

– Понятно, – сказал я. – Ну, меня зовут Джосайя, что технически должно сокращаться до Джо, но моей матери это не нравилось, и она назвала меня Джедом. Обычно Джед - это сокращение от Джедидайя, но у меня все вышло иначе.

Она кивнула, как будто поняла.

– Ладно.

Наступило затишье, а затем она перевела дыхание.

– Как ты пострадал? – спросила она, переходя сразу к сути вопроса.

– В меня стреляли, – сказал я, потому что врать детям было глупо.

– Почему в тебя стреляли?

– Я заместитель маршала США, – сказал я, приподнимая хенли, которая была надета поверх футболки, чтобы она могла увидеть звезду на моем поясе. – Поэтому время от времени в меня стреляют.

– Потому что плохие парни.

– Именно так.

Она выглядела скептически настроенной.

– Обычно в меня не попадают, понимаешь, и даже если попадают, у меня есть бронежилет, и пули останавливаются, чтобы не попасть в тело и не вызвать кровотечение.

– Как по телевизору.

Это было проще всего, и я согласился.

– Правильно, – подтвердил я, глядя на озеро.

– Заместитель маршала США - это как офицер полиции?

– Да. Мы все ловим плохих парней.

– Это хорошо.

Вопрос был в том, почему это хорошо? И да, для ребенка ловля плохих парней всегда будет положительным моментом, но она не сказала об этом вскользь, как о чем-то незначительном. Ее слова имели больший вес, и я услышал это в ее голосе.

– Сколько тебе лет?

– Семь.

– Где твои родители?

– Мама в Нью-Йорке, где я живу большую часть года, а папа на катере на озере, учит Ванессу - это его девушка - кататься на лыжах.

– Она не умеет кататься на лыжах?

Она покачала головой.

– Я тоже не умею.

– Мой папа мог бы научить тебя, но ты не сможешь держать ручку, потому что тебе больно.

– Верно. Так что, наверное, сейчас мне не время учиться.

Она кивнула.

– Ты не хотела идти с папой и Ванессой?

– Нет, – прошептала она.

– Ты умеешь кататься на водных лыжах?

– Нет, но Ванесса любит проводить время с папой в одиночестве.

– Да, но я думаю, что это и твое время с папой, верно? Ведь он живет здесь, а ты - в Нью-Йорке.

– Но Ванесса сказала мне сегодня утром, что хочет побыть с ним наедине.

Я кивнул.

– Ну, тогда это очень мило с твоей стороны.

– Спасибо.

Мы немного помолчали.

– Как давно ты здесь? – спросил я.

– Со среды.

– Я только что приехал.

– Я знаю. Я тебя раньше не видела.

Я прищурился, потому что она пристально смотрела мне в лицо.

– Что случилось?

– Ты голоден?

– Немного. Ты голодна?

Она кивнула.

– Ты знаешь, еда на том большом столе в столовой. Я вижу его отсюда. Почему бы тебе просто не сходить за тарелкой?

– Я собиралась, но дядя Люк у макарон с сыром, и если я пойду туда, когда он будет там, он попросит меня поплавать в бассейне или узнать, не хочу ли я снова поиграть в прятки.

– И тебе не нравится это делать?

– Нет, мне нравится. Просто мне не нравится делать это с ним.

Я мгновенно ощетинился, все мои защитные инстинкты нахлынули на меня как волна.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Если он находит меня, когда я прячусь, он щекочет меня или целует, а когда целует, то пытается засунуть язык мне в рот, что очень противно, а когда он щекочет меня, то всегда задирает мою рубашку.

Я кивнул.

– Мне бы это тоже не понравилось.

– Мы с друзьями не так играем дома, но он говорит, что это правильно.

– Это неправильно, – заверил я ее. – Когда тебя находят, ты должна мчаться наперегонки с тем, кто тебя нашел, обратно на базу, и если ты их победишь, то сможешь снова спрятаться.

– Ага, – согласилась она, энергично кивая.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

– Ага.

Я вздохнул, боясь спросить, но желая знать.

– Дядя Люк, он трогал твою грудь под рубашкой?

Она покачала головой.

– Нет. Я убежала.

Я и не заметил, что затаил дыхание.

– Хорошо.

– Он не снял с меня и штаны.

Это был мой следующий вопрос.

– Мама говорит, что видеть меня голой может только она или мой врач, и она сказала, что должна быть со мной, если врачу придется заглянуть в мои интимные места.

Я улыбнулся ей.

– Верно.