Связанные

– И тебе не хватало этого в Чикаго.

Он заскулил.

Я хихикнул, и он взял Марго, чтобы прислониться ко мне, а я мог обнять его.

– Не волнуйся, мы тебя накормим.

Он остался рядом со мной.

****

Когда мы вернулись, я был вымотан и нуждался во сне, как и все дети. Я чувствовал себя старым, а увидев там Хейдена, который ждал Боди, выглядевшего бодрым и здоровым, - а кто так говорит, кроме стариков, - я почувствовал себя совсем дряхлым. Мне нужно было понять, почему Боди проводит время со мной, а не с Хейденом, и ответ был только один. Мне было больно. Если бы я не пострадал, он был бы со своим женихом. Я был глуп, как и все остальные, особенно Энжи. Она не знала Боди, а меня знала еще меньше, и думать иначе было безумием.

Через два, почти три часа в мою дверь постучали, и я, не давая разрешения тому, кто был по ту сторону, войти, открыл ее.

В дверях стоял Боди в костюме, который я никогда в жизни не видел. Честно говоря, всего у меня было три костюма: два черных, один военно-морской, и уж точно ни одного такого цвета, как на нем в данный момент.

– Так много вопросов, – пробормотал я, искоса глядя на него.

Закрыв дверь, он включил свет, едва не ослепив меня, и я сел и снова посмотрел на него.

– Как, эм, вы называете этот цвет?

Он отмахнулся от меня.

Это было что-то вроде загара с горчичным оттенком. Или оранжевый. Как цвет рвоты.

– Тебя наказывают?

– Это явно летний костюм.

– Конечно. Да.

– Он льняной.

– Хорошо.

– Это то, что вы надеваете на летние вечеринки.

Вместе с костюмом на нем была белая хлопчатобумажная рубашка, без галстука, карманный платок с цветочным узором и коричневые замшевые мокасины с кисточками. Я никогда не видел на нем ничего с кисточками. На Илае - да, а на нем - нет.

– Ты хорошо выглядишь, – заверил я его, потому что на самом деле Боди мог носить что угодно, с его плечами и всей его V-образной фигурой. Просто он выглядел неловко.

– Я выгляжу нелепо.

– Нет, нет. Просто ты не такой, как обычно, но это не плохо. Илай всегда говорит, что нам всем не помешает выглядеть лучше, когда мы на работе.

Илай Кон, наш директор по связям с общественностью, всегда выглядел так, будто ему следовало бы пройтись по подиуму в Милане. Этот человек никогда не был ничем иным, как метросексуальным совершенством, и часто он смотрел на нас с Боди так, словно видеть нас в старых джинсах, фланели зимой и свитерах с вытянутыми горловинами было для него физически больно. Но я не сидел за столом, как и мой напарник.

– Думаю, он имел в виду, чтобы ты не надевал свои брюки-карго, а я надел под свою кожаную куртку что-то другое, кроме толстовки.

– Брюки-карго просто имеют смысл, – сказал я ему. – А толстовка согреет тебя, но не слишком, а кожаная куртка сама по себе в чикагскую зиму не поможет.

– Все это разумно, – согласился он. – Но дело не в этом.

– Пожалуйста, скажи мне, в чем.

– В том, что это то, что на мне надето.

И тут меня осенило.

– О, ты идешь на вечеринку. Хорошо. Я рад. Повеселись, а я...

– Нет, – сказал он, останавливая меня. – Вечеринка здесь.

– Что значит вечеринка здесь?

– У Дюпонтов, которые устраивали вечеринку, возникли непредвиденные обстоятельства, поэтому ее перенесли сюда.

– Что за чрезвычайное происшествие?

– Их старший внук, Флиппер, он...

– Флиппер? – этого никак нельзя было допустить. – Как дельфин?

– Да. Прямо как дельфин, – сказал он без малейшего проблеска веселья.

– Ладно. Продолжай.

– Флиппер, – повторил он, глядя на меня, – загнал их катер в бассейн.

Это заняло у меня секунду. В конце концов, я только что проснулся.

– Прости?

– Полагаю, он въехал на травяной склон к берегу озера, а затем в открытый бассейн.

– Ха.

– Да.

– Пьяный?

– О да.

– Сколько лет?

– Семнадцать.

– Господи.

Он пожал плечами.

– Я вижу реабилитацию в его будущем, но в любом случае, из-за этого Дюпонты спросили, можно ли перенести вечеринку сюда, и родители Хейдена согласились.

– Ладно.

– Дети все внизу, где они были прошлой ночью, и...

– О, значит, мне нужно пойти и посмотреть...

– Нет, там внизу родители, которые не хотели быть на этой вечеринке, например, Энжи и Жозетт, Шай, Кит, Мередит - ты понял, о чем речь.

– Понял. Там есть еда?

– Да, есть... опять же, не в этом дело. Я говорю тебе об этом, чтобы ты не выскочил наружу в одних джинсах.

– Понял. Я не выйду. Я понял тебя и обещаю не выходить из этой комнаты. Это при условии, что ты принесешь мне поесть, потому что я умираю с голоду.

– В качестве альтернативы, – начал он, – ты мог бы принять душ, побриться, надеть белую рубашку, которую я для тебя приготовил, и...

– Ты потерял меня на слове побриться. Развлекайся на вечеринке, а я просто буду сидеть здесь и умирать от недостатка еды.

– Я…

– Или я могу заказать доставку пиццы.

Он зарычал на меня.

– Я принесу тебе поесть.

– Спасибо.

Он подошел к двери, но не ушел, а просто стоял, держа руку на ручке.

– Иди уже, – поддразнил я его, потому что если бы я этого не сделал, то стал бы умолять его остаться. Каждый раз, когда он оставлял меня, чтобы заняться чем-то с Хейденом, это было больно, как полоскать горло стеклом.

Он не двигался.

– Боди?

Быстрый вдох.