Связанные честью

– Конечно, тебе не понять, потому что ты никогда никого не любил. И, наверное, не можешь понять, каково это – чувствовать, что твое собственное сердце разбивается при мысли о том, что человеку, которого ты любишь, больно. Я умерла бы за людей, которых люблю.

Его взгляд стал жестким и холодным, когда он поднялся:

– Ты права. Мне не понять. – Холодная маска вернулась. Я не видела, чтобы она была направлена против меня уже несколько недель.

Я вытерла слезы и тоже встала.

– Почему ты не сказал мне? Ты был в курсе уже несколько недель.

– Потому что я знал, что тебе это не понравится.

Я покачала головой:

– Ты знал, что я разозлюсь на тебя, и не хотел лишать себя возможности трахнуть меня. – Я даже не покраснела, хотя никогда раньше не использовала это слово.

Лука ожесточился.

– Разумеется, я хотел трахнуть тебя. Но у меня сложилось впечатление, что ты наслаждалась нашими трах-марафонами.

Мне необходимо было сделать ему больно. Он стал так холоден. Конечно, Лука всегда хотел обладать тем, что принадлежит ему, заявить права на мое тело. Ему плевать на меня или кого-либо еще.

– А ты так переживал, хватит ли моего актерского мастерства, чтобы одурачить всех после нашей маленькой уловки с брачной ночью. Но оказалось, я так хорошо сыграла, что одурачила даже тебя. – Я разразилась отвратительным смехом. – Я заставила тебя поверить, что мне это понравилось.

Что-то мелькнуло в глазах Луки, что-то, на мгновение заставившее меня захотеть забрать свои слова, но он тут же растянул рот в жестокую улыбку.

– Не лги мне. Я трахнул достаточно шлюх, чтобы понимать, что женщина испытывает оргазм.

Я вздрогнула, как будто он ударил меня. Он только что сравнил меня со своими шлюхами? И тогда я выпалила самое ужасное, что только могло прийти мне в голову:

– Некоторые женщины испытывают оргазм, даже когда их насилуют. Это не потому, что им это нравится. Это способ их тела справиться с ситуацией.

Лука долго молчал, его ноздри раздувались, грудь вздымалась, а руки сжались в кулаки. Он выглядел так, как будто хотел убить меня на месте. Затем произошла самая страшная вещь – с лица слетел гнев, оно совершенно лишилось эмоций, его глаза стали столь же гладкими и непроницаемыми, как сталь.

– Твоя сестра должна быть счастлива, что Маттео хочет ее. Немного мужчин могут выдержать ее болтливость.

– Боже, и это причина, не так ли? – сказала я с отвращением. – Потому что в тот день в отеле она сказала ему, что он никогда не получит ее горячее тело. Ему это не понравилось. Он не мог вынести того, что на нее не подействовало его бросающая в дрожь ухмылка.

– Ей не стоило его злить. Маттео упорный охотник. Он получает то, что хочет. – В голосе Луки все еще ни единого проблеска эмоций. Как будто он сделан изо льда.

– Он получает то, что хочет? Это не охота, если он принуждает ее вступить в брак, прося у моего отца ее руки. Это трусость.

– Это не имеет значения. Они женятся. – Он повернулся спиной ко мне, как будто отгородившись от меня.

Луке этого не понял, да ему и не объяснить. Он не знает Джианну так, как я. Она не согласится на этот брак так спокойно, как я. Я рванула к лифту.

– Ария, что, черт возьми, ты творишь?

Я оказалась в лифте прежде, чем Лука успел до него добраться, спустилась вниз на один этаж и вышла в квартире Маттео. Она была почти точной копией нашего пентхауса. Маттео сидел в кресле, слушая какую-то дрянную рэп-музыку, когда увидел меня. Настороженно следя за мной, он поднялся и подошел.

– Что ты здесь делаешь?

Я толкнула ладонями его в грудь, когда он встал передо мной.

– Забери свое предложение. Скажи моему отцу, что ты не хочешь Джианну.

Маттео рассмеялся:

– С чего бы? Я хочу ее. Я всегда получаю то, что хочу. Джианне не надо было играть в игры с большими мальчиками.

Я пришла в ярость и ударила его по лицу. Мой глупый итальянский темперамент, который обычно мне удавалось сдерживать лучше, чем остальным моим родственникам, но не сегодня. Маттео дернул меня за руку и отпихнул назад так, что я больно ударилась позвоночником о стену, а затем прижал меня к стене. Я ахнула.

– Тебе повезло, что ты – жена моего брата.

Раздался сигнал остановившегося на этаже лифта. Двери разъехались, из них вышел Лука и прорычал:

– Отпусти ее.

Маттео сразу отступил и холодно улыбнулся мне.

Лука приблизился ко мне, просканировав мое тело, прежде чем встать перед своим братом.

– Ты больше не сделаешь этого.

– Тогда научи ее манерам. Я не позволю ей ударить меня еще раз.

Научить ее манерам? Его брак с Джианной закончится полной катастрофой.

Голос Луки опустился на октаву: