Связанные честью

— Клянусь, — голос звучал грубо, будто он часами выкрикивал приказы. Я опустила руку и позволила ему снять ночную рубашку. Взглянув на мою обнаженную грудь, он тихо выдохнул. Мне пришлось бороться с желанием прикрыться. Кончиками пальцев он прошелся по краю трусиков, но, почувствовав напряжение, отступил и, перевернувшись на спину, усадил меня сверху. Я оседлала его живот, расположив колени по обе стороны, а грудью прижалась к его. Не желая причинять боль, я удерживала свой вес, но он обхватил меня за талию и прижал к себе. Другой рукой коснулся задницы, заставив подпрыгнуть, потом начал двигать большим пальцем вдоль от поясницы и вниз, пока я не расслабилась. Все это время его глаза изучали мои, и с каждым мгновением тьма понемногу рассеивалась.

— Разве порез не нужно зашить?

Он подался вперед и сладко поцеловал:

— Завтра.

Будто желая насладиться каждым мгновением, он продолжил целовать меня и поглаживать мою попу. Эмоции зашкаливали, но это ощущалось хорошо. Мне нравилось, что он стал вдруг таким нежным. Если бы он был таким, когда мы остались наедине в первый раз, возможно, все бы прошло не так плохо. Веки стали тяжелыми, но я не могла отвести от Луки взгляд, коснулась его горла на дюйм ниже пореза и, необъяснимо почему, прижалась легким, словно перышко, поцелуем к ране. Она была маленькая, не такая, как под ребрами. Когда отстранилась, Лука выглядел почти удивленным. Он опустил руку ниже, удерживая мою ягодицу, почти касаясь мизинцем того самого места, сжав сильнее на секунду, потерся пальцем о вход через ткань трусиков.

Я затаила дыхание, потрясенная тем разрядом, что прошел сквозь меня от этого легкого прикосновения. Между ног нарастал жар. Почувствовав, что становлюсь мокрой, я заерзала от смущения, не желая, чтобы Лука заметил, как лишь прикосновение и поглаживание задницы вызвало такую реакцию. Возможно, я была неопытна, но представляла себе подобные вещи, лаская себя по ночам. Не то чтобы я была фригидной. Тело Луки возбуждало. Может, я и хотела любви, но мое тело хотело чего-то другого. Ощущение твердой груди, мускулистого живота подо мной, его нежные поцелуи, мягкие прикосновения заставляли хотеть большего, хоть разум и твердил, что это была плохая идея.

Глаза Луки сузились, пока он изучал меня, словно трудное уравнение, которое хотел решить. Слегка коснулся шва трусиков, и я знала, что он чувствует, как тонкая ткань намокла. Щеки пылали от стыда, я опустила взгляд, но не смогла заставить себя соскользнуть с него или хотя бы сдвинуть ноги. Его пальцы у самого входа ощущались хорошо, даже если перестали двигаться.

— Посмотри на меня, Ария, — грубым голосом сказал Лука.

Даже когда мое лицо было близко к тому, чтобы взорваться от стыда, я посмотрела ему в глаза.

— Тебе стыдно из-за этого?

Он провел пальцем по мокрым трусикам, мои губы приоткрылись, когда с них сорвались тихие звуки, не совсем похожие на стон. Лука двигал пальцем вверх и вниз, нежно дразня, вызывая по всему телу маленькие мурашки удовольствия. Мне всегда думалось, что страсть и оргазмы наступают, словно мощная волна, не оставляющая ничего на своем пути, что-то почти пугающее. Но это походило на медленное, восхитительно сладкое напряжение, возрастающее до чего-то большего.

Я дрожала верхом на Луке, цепляясь пальцами за его плечи. Он не ускорял своих движений, но удовольствие нарастало с каждым прикосновением. Лука вонзился в меня взглядом, скользнув двумя пальцами к входу, затем между складками, прижимаясь к клитору. Как ощущения могли быть такими сильными? Он даже не касался моей кожи. Задыхаясь и дрожа от вспышек удовольствия, пронзающих тело, я уткнулась в шею Луки, цепляясь за него. Его палец терся о клитор через трусики, все медленнее и медленнее, пока он властно не расположил ладонь поверх складочек.

Лука прижался лицом к моим волосам.

— Боже, ты такая мокрая, Ария. Если бы знала, как сильно я хочу тебя сейчас, ты бы сбежала, — он мрачно рассмеялся. — Я почти чувствую твою влажность на моем члене.

Я ничего не ответила, лишь пыталась успокоить дыхание. Сердцебиение Луки было сильным и быстрым под моей щекой. Он сдвинулся и потерся своей длиной о внутреннюю часть моего бедра. Он был горячим и твердым.

— Хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе? — прошептала я тихо.

Я была наполовину напугана и наполовину взволнована из-за того, что увижу его голым и вообще прикоснусь к нему. Хотелось заявить на него свои права, заставить забыть о женщинах, которые были в прошлом. Рука Луки на моей спине напряглась, и он глубоко вдохнул, от чего грудь подо мной поднялась.

— Нет, — рыкнул он, я подняла голову, его ответ слегка ранил. Наверное, это было заметно, потому что Лука мрачно улыбнулся.

— Я еще немного не в себе, Ария. Слишком много тьмы на поверхности, слишком много крови и гнева. Сегодня был плохой день, — он покачал головой. — Когда я сегодня вернулся домой и нашел тебя, лежащую на диване, такую невинную и уязвимую, и мою…

Что-то мерцало в его глазах, какая-то темнота, о которой он упомянул.