Связанные Долгом

Я ещё немного поговорила с ними и попросила их говорить мне, если какой-нибудь клиент будет слишком жесток. Они пообещали, но я не была уверена, не сказали ли они это только ради того, чтобы я отвязалась.

Я должна поговорить с Лео и Раффаэле об этой ситуации.

Когда я вышла из раздевалки, Энцо меня поджидал.

— Где Раффаэле?

Энцо кивнул в сторону бара.

— Он отправился обижаться. Этого паренька уже давным-давно устранили бы из Наряда, если бы не его отец. Бесполезный ублюдок. — он прикрыл рот. — Я извиняюсь за грубость.

— Не нужно. Я слышала и похлеще.

На его лице отразилось удивление. Довольная тем, что добилась определенного успеха с людьми Данте, я направилась к Раффаэле.

Он сидел на одном из барных стульев, потягивая то, что было похоже на мартини.

— Не слишком ли рано начинать с алкоголя?

Раффаэле опорожнил свой стакан.

— Мы мафия, а не монастырь.

— Я все равно была бы признательна, если бы в рабочее время все оставались трезвыми.

— Может быть, тебе одного стакана и достаточно, чтобы напиться, но я знаю, как пить. Я не избалованная бабенка.

— Раффаэле, — голос Данте прорезал комнату, как нож.

Я обернулась, когда Данте подошел к нам, от его тела исходили волны злости, холодные глаза были сосредоточены на Раффаэле, который быстро соскользнул с барного стула и встал, нервозность заменила это самодовольное высокомерие.

Энцо угрожающе ухмыльнулся. У меня создалось впечатление, что он постоянно держал Данте в курсе того, как шли дела до сих пор.

Данте остановился прямо перед Раффаэле, уставившись на него с выражением неприкрытой жестокости.

— Если услышу еще хоть одно неуважительное слово из твоего рта, я нарежу тебя на маленькие кусочки и скормлю собакам твоего отца. Это понятно?

— Да, Босс, — торопливо ответил Раффаэле. Он повернулся ко мне. — Я прошу прощения, если обидел тебя.

Он казался искренним, но в его глазах было что-то мстительное и враждебное.

Данте наконец взглянул на меня.

— Я хочу с тобой поговорить.

Я шагала рядом с ним, когда мы направлялись к моему кабинету и входили внутрь.

Данте закрыл дверь. Прежде чем он успел что-нибудь сказать, я пробормотала.

— Энцо позвонил тебе?

— Энцо не нужно было мне звонить. Я изначально собирался проверить тебя. Хочу убедиться, что твой первый день проходит удачно.

Я с сомнением посмотрела на него.

— Почему ты так удивлена?

— Потому что до сих пор ты не производил впечатление заботливого мужа.

Данте ничего не ответил, только посмотрел на меня этим своим непреклонным холодным взглядом.

— Мне не нужно, чтобы ты меня защищал. Я могу справиться сама, — сказала я, когда стало ясно, что он ничего не скажет.

Данте сузил глаза.

— Это моя территория. Это мои люди, и моя работа держать их в повиновении. Если они проявляют неуважение к тебе, это всего лишь небольшой шаг к тому, чтобы они посмели не уважать меня. Я этого не допущу.

— Ты заставил меня выглядеть неспособной выполнять свою работу. Раффаэле подумает, что я слабая, потому что нуждаюсь в твоей защите.

Данте подошел очень близко, окутав меня запахом своего лосьона после бритья.

— Валентина, единственная причина, почему эти люди тебя уважают, потому что ты моя жена. Я знаю, что тебе это не нравится, знаю, что ты сильная, но ты не можешь добиться господства над такими как я людьми, потому что у тебя нет такого же оружия, как у меня.

— Какого оружия?

— Безжалостность, жестокость и полная решимость убить любого, кто оспаривает мою претензию на власть.

Я затаила дыхание.

— Почему ты думаешь, что я не убила бы кого-нибудь, если бы мне пришлось? Может, я тоже способна на жестокость, как и ты.

Данте невесело улыбнулся.

— Может быть, но я в этом сомневаюсь. — он провел пальцем по моему горлу. — Возможно, у тебя и был бы шанс выжить в Наряде, если бы тебя воспитывали так же, как мальчиков в нашем мире. Мой отец приказал мне убить человека в первый раз, когда мне было четырнадцать лет. Предателя, которого пытал отец, прежде чем я пустил ему пулю в голову. После этого отец приказал одному из своих солдат пытать меня, чтобы посмотреть, как долго я смогу выдержать боль, пока не сломаюсь и не буду молить его остановиться. Я продержался менее тридцати минут. Второй раз я продержался почти два часа. В десятый раз моему отцу пришлось остановить солдата, иначе бы я умер. Я не просил, даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Радуйся, что тебе не представилась возможность закалить свою жестокость, Валентина.

Мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем я смогла говорить.

— Это варварство. Как ты можешь не ненавидеть своего отца за то, что он сделал с тобой?

Палец Данте задержался на моей груди. Ткани моей блузки с таким же успехом могло не быть вообще, казалось, что он касается обнаженной кожи.

— Я ненавижу его. Но и уважаю. Страх, ненависть и уважение вот три самых важных чувства, которые Капо должен внушать окружающим.

— И твоей жене?

Данте отдернул руку.

— Ненависти и страху нет места в браке. — он отошел от меня и непринужденно подошел к моему столу, заваленному папками, которые я собиралась просмотреть. — Я смотрю, ты пытаешься ознакомиться с нашими крупными игроками.