Связанные долгом

— Ничего, если я поговорю с вами недолго? — спросила я собравшихся девушек. Их было десять, разного возраста: от позднего подросткового — по крайней мере, я на это надеялась — до максимум тридцати лет. Некоторые из них удовлетворяли вкус тех, кому нравилась соседская девчонка, чирлидерша, в то время как другие были более экзотичными. Почти все они щеголяли силиконовыми сиськами. Выражения их лиц разнились от подозрительного беспокойства до откровенного испуга. Словно в режиссированной постановке, они искали глазами Раффаэле, молча спрашивая у него разрешение. Я видела, насколько он наслаждался этим, по его самодовольной ухмылке и по тому, как он гордо напыжился.

— Я хочу поговорить с девушками наедине, — твердо сказала я ему.

— Но...

— Никаких «но», — сказала я, и Энцо тут же схватил Раффаэле за воротник и вытолкнул наружу, а затем сам последовал за ним и закрыл дверь, чтобы я осталась наедине с девушками. Я сосредоточила все свое внимание на тех, кто сейчас побросал все свои дела и наблюдал за мной. — Может, вы представитесь? Имя, возраст, как давно работаете на Синдикат.

Я кивнула маленькой девочке-азиатке в углу, когда стало ясно, что никто из них не собирается начинать. После этого все они вроде бы расслабились и выдали мне свои данные без особого подталкивания. К моему облегчению, самой юной девушке было уже двадцать лет, если она не врала насчёт своего возраста.

— Как с вами обращаются?

Опять тишина.

— Синдикат обращается с нами очень хорошо, — сказала девушка по имени Аманда.

— Я хочу правды. Раффаэле относится к вам с уважением?

Несколько девушек удивленно переглянулись, и наконец одна из них выступила:

— Мы шлюхи. Вряд ли кто-то будет относиться к нам с уважением. Раффаэле не исключение.

— Он не самый худший.

— Это твое мнение, а не мое.

— Да заткнись.

Я подняла руки, и девушки замолчали.

— Хорошо. Кто хуже, чем Раффаэле?

— Некоторые клиенты избивают нас. И Томмазо тоже хочет разных мерзостей.

Это не стало неожиданностью. Биби не обо всем мне рассказывала, но кое-чем о своей сексуальной жизни с Томмазо она со мной поделилась, и эти подробности заставили мой желудок сжаться.

— Мне нравится пожестче.

— Тебе все нравится, а вот мне нет.

— О, спустись на землю. Они покупают твое тело, так что сами решают, что с ним делать.

— Ты говоришь как Раффаэле.

— Ладно, ладно, — медленно сказала я. — Что именно делает Раффаэле?

— Он как наш сутенер. Он проверяет нас, прежде чем решить, достаточно ли мы хороши для того, чтобы здесь работать. И он следит за тем, чтобы мы делали клиентов довольными. И если мы этого не делаем, он наказывает нас.

— Я полагаю, проверки означают, что он спит с вами?

— Трахает нас, как ему нравится, как угодно.

— И что именно он делает, чтобы наказать вас? — спросила я, но кровоподтеки, которые девушки собирались замаскировать макияжем до того, как я вошла, сказали все сами за себя.

— Он шлепает нас или трахает по-настоящему жестко. Или, бывает, отправляет в один из борделей на окраине города.

— Там клиенты ещё хуже. Они пьяные, грубые и толстые.

Я сделала глубокий вдох.

— Хорошо. Есть что-то хорошее, что вы можете мне рассказать?

— Платят хорошо. Я могу купить красивую одежду и снять потрясающие апартаменты. Без этой работы я бы никогда не смогла этого сделать.

Многие девушки закивали, и я попыталась успокоиться. Все они начали работать проститутками по собственной воле, и они зарабатывали больше денег, чем большинство людей, имеющих высшее образование. Я ещё немного поговорила с ними и попросила их говорить мне, если какой-нибудь клиент будет слишком жесток. Они пообещали, но я не была уверена, не сказали ли они это только ради того, чтобы я отвязалась. Я должна поговорить с Лео и Раффаэле об этой ситуации.

Когда я вышла из раздевалки, Энцо меня поджидал.

— Где Раффаэле?

Энцо кивнул в сторону бара.

— Он отправился обижаться. Этого паренька уже давным-давно устранили бы из Синдиката, если бы не его отец. Бесполезный ублюдок. — Он прикрыл рот. — Я извиняюсь за грубость.

— Не нужно. Я слышала и похлеще.

На его лице отразилось удивление. Довольная тем, что добилась определенного успеха с людьми Данте, я направилась к Раффаэле. Он сидел на одном из барных стульев, потягивая то, что было похоже на мартини.

— Не слишком ли рано начинать с алкоголя?

Раффаэле опорожнил свой стакан.

— Мы мафия, а не монастырь.

— Я все равно была бы признательна, если бы в рабочее время все оставались трезвыми.

— Может быть, тебе одного стакана и достаточно, чтобы напиться, но я знаю, как пить. Я не избалованная бабенка.

— Раффаэле, — голос Данте прорезал комнату, как нож.

Я обернулась, когда Данте подошел к нам, от его тела исходили волны злости, холодные глаза были сосредоточены на Раффаэле, который быстро соскользнул с барного стула и встал, нервозность заменила это самодовольное высокомерие. Энцо угрожающе ухмыльнулся. У меня создалось впечатление, что он постоянно держал Данте в курсе того, как до сих пор шли дела.

Данте остановился прямо перед Раффаэле, уставившись на него с выражением неприкрытой жестокости.