Связанные любовью [Розмари Роджерс]

И Стефан тоже ее не выдержал бы.

Софья не знала, сколько прошло времени, но слезы в конце концов иссякли, щеки высохли, и она осталась вдвоем со своим горем, утешая себя тем, что вот-вот успокоится, возьмет себя в руки и вернется домой. Как бы там ни было, но из-за того, что Стефан уехал из России, жизнь еще не кончилась.

Ее мать по-прежнему в опасности, и до тех пор, пока они не установят, кому достались письма, эта опасность постоянно будет висеть над ними черной тучей. К тому же есть еще сэр Чарльз. И пока он на свободе, на улицах Санкт-Петербурга ей повсюду будет видеться ловушка.

Софья уже собиралась идти в дом, когда неподалеку хлопнула калитка.

— Петр? — Она поднялась. — Что ты… — Слова застыли на губах, а сердце замерло от страха, когда она узнала того, кто вошел в сад, — невысокого мужчину с рваным шрамом через пол-лица. Того самого, который помогал сэру Чарльзу держать ее в заложницах. — Нет.

Она открыла рот, чтобы закричать, позвать на помощь. По крайней мере, кто-то из слуг обязательно услышал бы и поспешил на помощь. Но человек со шрамом оказался проворнее, и не успела она даже пискнуть, как он зажал ей рот. В другой его руке оказался пистолет.

— Простите, но я не могу позволить вам привлечь внимание к моей скромной особе. — Ледяная улыбка тронула его губы. — Я уберу руку, но помните, что, если вы попытаетесь позвать на помощь, выстрелю без предупреждения.

Дрожа от страха, Софья ждала, когда же страшный человек уберет руку. Даже выбритый и чисто одетый, Иосиф все равно внушал ей ужас. Она нисколько не сомневалась, что он исполнит свое обещание без малейших колебаний.

— Что вы здесь делаете?

— Вас желает видеть мой хозяин. — Иосиф кивком указал на небольшую карету, остановившуюся сбоку от конюшни. Занятая своим горем, Софья даже не заметила подъехавший экипаж. — Проявите благоразумие, и, обещаю, ничего плохого с вами не случится.

— Ни за что, — твердо ответила она. — Лучше убейте меня прямо сейчас, но в руки сэру Чарльзу я не дамся.

Удивительно, но его лицо выразило отвращение.

— Сэр Чарльз? Фу. Никогда бы не стал работать на такого мерзавца и труса.

— За кого вы меня принимаете? Я не забыла, как вы помогли ему спастись.

Иосиф пожал плечами:

— Эту загадку легко объяснить. Мой хозяин хотел проследить за сэром Чарльзом. Нельзя было упустить его, не предав правосудию.

Загадка? Правосудие? О чем тут речь? Софья тряхнула головой. Страх понемногу уступал место недоумению и злости. Здесь какой-то трюк.

— И вас не беспокоило, что он похитил и держал в заложницах ни в чем не повинную женщину? Что он едва не перерезал мне горло?

— Я делал все возможное, чтобы вы остались в живых. — Он поймал и удержал ее взгляд. — Вы и сами это поймете, если подумаете как следует.

Софья поджала губы. Она ничего не собиралась признавать. По крайней мере, до тех пор, пока у него в руке оставался пистолет.

— Я знаю только, что вы сопровождали его и увезли до того, как этот мерзавец отправился в могилу, где ему самое место.

— Вы успели отомстить, но его жизнь принадлежала другому.

Софья вздрогнула:

— Так он мертв?

Иосиф с сожалением покачал головой, как будто и так сказал больше, чем ему было позволено.

— Вы получите ответы на все вопросы, если только проследуете со мной в карету.

— Я вам не верю.

— И правильно делаете, но в данном случае мне приказано обращаться с вами с особенной осторожностью. При условии, конечно, что вы проявите благоразумие.

— Что вам нужно от меня?

Заметив, что Софья бросила взгляд в сторону дома, Иосиф схватил ее за руку и потащил к открытой калитке.

— Я восхищен вашей изобретательностью — вы ведь нарочно тянете время, надеясь, что нас увидит кто-то из слуг? — но я получил четкие указания и намерен доставить вас к карете.

Трудно спорить, когда в бок тебе упирается дуло пистолета. Софье ничего не оставалось, как только подчиниться. К тому же она не хотела, чтобы слуги рисковали из-за нее.

Подошли к экипажу. Рассмотреть получше сидевшего впереди возницу Софья не успела — ее втолкнули в экипаж, — но твердое, грубоватое лицо выдавало бывшего солдата, ждать жалости от которого не приходилось.

Опустившись на неожиданно чистое кожаное сиденье, она настороженно смотрела на Иосифа, который по-прежнему держал в руке пистолет. Дуло, правда, смотрело в сторону, но у нее не было ни малейших сомнений — одно неверное движение, и он выстрелит.

Ехали молча, тишину нарушал только стук копыт да шорох колес. Софью все еще сковывал страх — а вдруг ее везут к сэру Чарльзу? — что же касается Иосифа, то он был не из любителей поболтать на отвлеченные темы.

Заговорила она лишь тогда, когда карета миновала один из городских мостов.

— Вы скажете, куда меня везете?

— Нет. Она сжала кулаки, сдерживая всколыхнувшийся гнев.

Уж не везут ли ее в какое-то глухое место, где никто не услышит ее криков? Или ей просто перережут горло, а тело сбросят в море?

Ни один из возникавших в голове вариантов не помогал унять растущую панику.