Связанные любовью [Розмари Роджерс]

— Сначала к ней обратился какой-то русский, но теперь уже ясно, что за всем этим делом стоит именно сэр Чарльз.

— Шантажист утверждал, что письма у него?

— Да, но мама ему не поверила. Стефан нахмурился:

— Почему? Софья снова пожала плечами:

— Во-первых, он не предъявил их даже тогда, когда она отказалась платить. А во-вторых, не знал, что письма написаны с использованием секретного шифра.

Чтобы его мать, умная, элегантная, изысканная женщина, писала записки шифром… Нет, такого он даже не мог представить.

— Секретный шифр?

— Зная свою маму, могу предположить, что секретный шифр в ее понимании означает обратное написание слов или использование инициалов. Тем не менее человек, угрожавший передать письма врагам императора, ничего об этом не знал. Похоже, он вообще не знал ничего, кроме того, что она писала герцогине и передавала содержание частных разговоров с императором.

— И вы подозреваете, что за его спиной стоял сэр Чарльз?

Софья развела руками:

— А у вас есть предположение лучше?

Стефан снова прошелся по комнате. Вернулся к кровати. После смерти герцогини письма хранились в ее спальне. И сэр Чарльз — в чем не было ни малейших сомнений — никогда не появлялся в Мидоуленде.

Как же тогда этот мерзавец узнал о них?

— В том-то и дело, что нет.

— Наконец-то мы сошлись хотя бы в чем-то. Он мог бы привести еще несколько примеров того, в чем они могли бы сойтись. В чем они уже сходились, когда оставались одни.

— Кроме вашей матери, кто еще знал о существовании писем?

— По ее словам, никто, кроме герцогини.

— Тогда откуда же о них узнал сэр Чарльз? — проворчал Стефан.

— Может быть, ваша мать рассказала о них кому-то из своих знакомых.

Какая чушь! Его мать никогда не стала бы делиться с посторонними чужими секретами.

— Не могу представить, чтобы моя мать рассказала кому-то о таких вещах, как откровения подруги. И уж тем более кому-то, кто мог бы передать эти сведения такому человеку, как сэр Чарльз.

Стефан насупился, и Софья поняла, что своим предположением оскорбила его сыновние чувства.

— Тогда… может быть, кто-то увидел эти письма в ее сейфе и рассказал о них сэру Чарльзу.

— О сейфе не знал никто и… — начал Стефан и вдруг остановился и даже присел на край кровати. В памяти шевельнулось что-то… что-то связанное с письмами… — Боже мой…

— Что?

— Говард Саммервиль. — В его устах это имя прозвучало проклятием. Во многих отношениях так оно и было. Это жалкое, безвольное создание было позором рода Саммервилей. — Мой кузен. Несколько раз я ловил его за тем, что он пытался вынести что-то из поместья. В последний раз он рылся в сейфе моей матери. Я избил его до полусмерти, но…

Софья медленно кивнула — признание герцога не стало для нее каким-то откровением.

— Он мог связаться с человеком наподобие сэра Чарльза?

Стефан презрительно фыркнул:

— Говард связался бы с самим Вельзевулом, если бы рассчитывал заработать на этом хотя бы пару гиней.

Она нахмурилась, пытаясь представить человека, подходящего под столь нелестное описание.

— Что ж, в таком случае вот вам и объяснение того, как сэр Чарльз узнал о письмах.

— Но почему он ждал так долго? Почему не обратился к княгине сразу же? Насколько мне известно, сэр Чарльз покинул Лондон несколько лет назад.

— Он упомянул о том, что его нынешний образ жизни требует больших расходов. Какой это образ жизни, не хочется даже думать. — Софья поежилась. — Думаю, у него большие долги.

— Может быть, он лишь недавно встретился с моим кузеном, — задумчиво произнес Стефан, уже готовый возложить всю вину на плечи Говарда Саммервиля. — Говорят, в последнее время он скрывался от кредиторов в Париже.

Софья откинула со лба высохшие и уже успевшие завиться золотистые пряди. Стефан отвернулся — больше всего на свете он хотел бы зарыться лицом в эту шелковистую массу, вдохнуть ее аромат. Но удовлетвориться пришлось только тем, что он убрал ей за ухо одну прядку.

— Вообще-то не так уж и важно, как именно сэр Чарльз узнал о письмах, — не совсем твердым голосом сказала она.

— Пожалуй что да, — согласился Стефан. — Удивительно только, что он решился шантажировать одну из самых влиятельных женщин России на основании всего лишь неопределенного подозрения о существовании неких писем.

— Наверное, он предполагал, что моя мать испугается и поддастся шантажу, не потребовав никаких доказательств. А когда она отказалась платить, послал своих людей в Англию в надежде, что они отыщут письма раньше, чем их найду я.

Стефан схватил ее за плечо:

— Что вы сказали? Сэр Чарльз посылал своих людей в Мидоуленд? — И прежде чем она успела ответить, он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: — Ну конечно. Браконьеры, о которых говорил Бенджамин. Но почему вы ничего мне не сказали?

— Это мы с вами уже проходили.

Она попыталась отодвинуться, но Стефан не собирался сдаваться так легко.

— И пройдем, если понадобится, еще не раз, — обманчиво мягким тоном предупредил он, вдыхая ее теплый запах. Даже когда она раздражала его сверх всякой меры, он все равно хотел ее. Безумно. Отчаянно. — Вы научитесь доверять мне.

Глава 18