Связанные любовью [Розмари Роджерс]

Он не договорил — Типов перебил его коротким, без замаха, жестоким ударом в лицо.

Сэр Чарльз пошатнулся, застонал и свалился на грязный пол. Из разбитой губы текла кровь. В бок как будто воткнули раскаленную кочергу. Перед глазами поплыли круги. Сердце сжали холодные пальцы паники. Потом туман в голове рассеялся, в глазах прояснилось, и сэр Чарльз с опозданием понял, что на несколько мгновений покидал этот мир.

Человек с иссиня-черными волосами стоял над ним с дьявольской усмешкой на губах и ненавистью в каждой черточке тонкого лица.

Теперь сэр Чарльз понял все. Этот человек был не просто разозлен потерей своих денег. Не просто раздражен неудобствами из-за исчезновения проституток. Им двигало отвращение к сэру Чарльзу. Отвращение, исключающее милость, сострадание, прощение.

— Ваши попытки шантажировать княгиню Марию просто смешны. — Он презрительно скривил губы. — Вы лишь унизили себя. И теперь вам нечего предложить мне, кроме медленной, мучительной смерти.

Съежившись на полу, англичанин в отчаянии ухватился за последнюю надежду избежать страшной участи.

— Вас повесят за это, — прошипел он. — Я — дворянин. Вам придется отвечать перед императором.

Типов наклонился к нему, и сэр Чарльз увидел в его золотистых глазах что-то такое, отчего в жилах застыла кровь.

— Вообще-то мне позволено поступить с тобой по моему усмотрению. Я могу делать что хочу, и никто слова не скажет. Не стоило тебе похищать императорскую дочку.

— Лжешь.

Едва слово слетело с языка, как Типов поднялся и ткнул носком начищенного сапога в рану на боку жертвы. Сэр Чарльз забился от боли.

— Это она тебя ранила? — Типов ударил еще раз. Сильнее. — Да, девочка определенно с характером. Надо познакомиться.

— Я вскрою горло этой дряни, — процедил сквозь зубы сэр Чарльз.

— Задевает, что уступил женщине? Тебе ведь нравится, когда они беспомощные, когда они полностью в твоей власти. Тогда ты чувствуешь себя героем, да? Легко быть героем, когда надо справиться с перепуганной насмерть, беспомощной девчонкой.

— Убирайся к дьяволу.

Типов сунул руку в карман Чарльзу и вытащил его любимый кинжал.

— Уберусь, но сначала отправлю туда тебя. Разведаешь дорожку, — пробормотал он, поглаживая острое как бритва лезвие.

Сэр Чарльз попытался отползти, оттолкнувшись каблуками от трухлявой доски. Страх, которым он так наслаждался в своих жертвах, оказался далеко не так приятен, когда лезвие прижималось к его собственному горлу.

Из глаз выкатились слезинки.

— Пожалуйста, — простонал он. — Я найду деньги. Клянусь.

— Слишком поздно.

Лезвие рассекло лицо, и сэр Чарльз зашелся в крике.

Глава 23

С обеда у императора Софья вернулась поздно, но на следующее утро поднялась едва ли не с солнцем. Нежно-розовое шелковое платье с кружевами, тройная нитка жемчуга на шее, распущенные волосы — она выглядела свежо и мило.

Ощущение беспокойства, преследовавшее ее с самого утра, оставалось с ней и за завтраком, и потом, когда она удалилась в гостиную, окна которой выходили на розовый сад.

Комната была уютная, с бледно-желтым шелком на стенах и французской мебелью, позолоченной и обитой кремовым атласом. На инкрустированных агатом столах лежали изящные камеи. Потолок украшала сцена с танцующими на облаках купидонами.

Но не красота интерьера и не уют привлекали сюда Софью, а чистый утренний свет, вливающийся через высокие арочные окна.

Свернувшись на низенькой софе, она попыталась увлечься книгой и не думать о короткой встрече со Стефаном. Встрече, закончившейся тем, что он сунул ей в руку записку.

Если Софья и научилась чему-то за последние недели, так это тому, что пытаться понять логику поступков герцога Хантли — дело абсолютно безнадежное.

Прошло несколько часов, прежде чем звук приближающихся шагов заставил ее отложить книгу, а сердце запрыгало — так она сказала себе — от раздражения и досады.

Софья разглаживала ладонями юбку, когда в комнату вошел Петр. Со времени возвращения в Петербург слуга постоянно находился поблизости и никогда не оставлял ее без присмотра.

— Здесь Хантли. Снова пришел. Мне его отослать?

Софья поднялась.

— Нет, Петр, не надо. Скажи дворецкому, пусть проведет сюда.

— Уверены?

Она принужденно улыбнулась. Уверена? Сейчас она вообще ни в чем не была уверена. И встреча со Стефаном, конечно, не внесет никакой ясности, а скорее лишь ввергнет в новый водоворот смятения. Здравый смысл предупреждал: лучший тон в общении с герцогом — сдержанное безразличие. Может быть, отсутствие интереса с ее стороны в конце концов убедит его прекратить эту глупую игру, оставить жертву в покое и вернуться в Англию. Но как выдержать этот тон, если уже одной минуты в его обществе достаточно, чтобы она превратилась в клубок кипящих страстей.

— Конечно.

— Тогда я пришлю служанку.

— В этом нет необходимости.

— Вам нельзя оставаться с мужчиной без компаньонки, — напомнил Петр.

— Мы здесь не останемся. Герцог пригласил меня прокатиться в экипаже.

Петр нахмурился и посмотрел на госпожу с нескрываемым подозрением:

— И вы согласились?

— Да.

— Почему?

— Тебя это не касается.