Связанные местью

Я натянула одеяло на грудь, цепляясь за хрустящую ткань, как цеплялась за сильные руки Гроула всего несколько минут назад. Я не стала задавать вопросов, не хотела, чтобы в моем голосе звучало отчаяние и нужда, особенно когда он был последним человеком, в котором я нуждалась.

На мгновение нам обоим показалось, что мы застыли, но потом я отвела глаза от силы собственного стыда, и Гроул поднялся на ноги.

Краем глаза я видела, как он собирает с пола одежду, но одеваться не стал. Вместо этого он вышел, начав закрывать дверь, но остановился.

— В ванной есть кое-что от боли.

Он замолчал, и я ожидала, что он скажет что-нибудь ещё, но он просто закрыл дверь.

Я подождала, пока его шаги затихнут, прежде чем освободиться от одеяла и быстро выскользнуть из постели. Я не могла больше находиться в ней. Она была липкой от нашего пота и пахла сексом.

Я уставилась на белые простыни. При виде маленького розового пятнышка у меня перехватило дыхание. Предательство приходит в самых разных формах. Иногда это целенаправленный акт, а иногда это что-то, чему вы позволяете произойти.

ГРОУЛ

Он сделал несколько больших глотков холодной воды. Даже сейчас его тело, казалось, кипело от вожделения. Оргазм нисколько не уменьшил его желания к Каре. Не потому, что секс не удовлетворил его, хотя это тоже было правдой.

У него были более сильные оргазмы, лучший секс, но чтобы ни случилось между ним и Карой, это было самое сильное, что он когда-либо испытывал. Это даже не имело смысла.

Она не была той, кто мог утолить его голод, и не была той, кого он обычно выбирал ради удовлетворения своего желания, и всё же прямо в ту гребанную секунду он не мог представить себя с любой другой девушкой.

Он хотел Кару, хотел увидеть, сможет ли он вытащить её из скорлупы, сделать более настойчивой и требовательной. Он хотел утолить её голод. Она пыталась скрыть его, но сегодня он мельком видел его и хотел большего.

До Кары он был доволен тем, что имел, карты, которые ему сдавали, но она заставляла его хотеть большего, а в его мире это было не совсем безопасно.

Что она с ним делает?

Дверь Кары открылась и закрылась. Спокойно. Она не хотела, чтобы он слышал, как часто она крадется по дому. Но если жизнь и научила его чему-то, так это бдительности. Не было ни одного звука, который прошел бы мимо его слуха.

Её шаги были осторожными, затем они остановились, и другая дверь открылась и закрылась.

Гроул сделал ещё глоток воды и собирался поставить обратно в холодильник и лечь спать, но тут включился душ. Она принимала душ.

Он никогда не принимал душ сразу после секса. Ему нравился её запах и ощущение липкости. Ему нравилось напоминание о сделанном. Но девушки любят чистоту, по крайней мере, такие, как Кара.

Шлюхи, с которыми он обычно имел дело, тоже принимали душ, но по практическим соображениям. Они не могли ходить по улицам, пахнув, когда появился их следующий клиент.

Гроул напрягся. Ещё один звук нарушил монотонный плеск воды. Рыдание.

Он оттолкнулся от кухонного стола, вышел в коридор и остановился перед дверью ванной. Рыдания были тихими, предназначенными, быть заглушенными душем. Они предназначались не ему. Кара плакала.

Гроул потянулся к ручке двери, его пальцы сжали холодный металл, пока его кости не заболели от давления. Он отпустил её и отступил назад. Почему она плакала?

Гнев захлестнул его, обжигая сильнее, чем похоть. Он повернулся и зашагал прочь от звука её слез, не останавливаясь, пока не оказался на крыльце.

Обе собаки последовали за ним и теперь с любопытством наблюдали за ним.

Гроул сжал руки в кулаки и уставился в ночное небо.

Он никогда не находил его вид успокаивающим или хотя бы вдохновляющим. Для Гроула оно всегда казалось слишком огромным, слишком неизведанным. Чем-то, что он не мог контролировать или понять.

Кара, она тоже была как ночное небо. Такой же, в этом не было сомнений.

Он мог контролировать её, по крайней мере, физически, но происходящее за этим идеальным лицом, было полностью вне его досягаемости. Её мозг работал так, как никогда не сможет работать его.

Он любил простые вещи. Несложные. Она была совсем другой. Понимая, что никогда не поймет её.

Его глаза нашли дверь. Если он сейчас войдет, продолжит ли она плакать?

— Чёрт, — прорычал он и пнул землю.

Коко и Бандит отпрыгнули назад и настороженно посмотрели на него.

Гнев был ему знаком, он даже находил его утешительным. Но сегодня ему от этого не становилось легче. Он злился на неё, но не мог обрушить на неё свою ярость. Нет, мог, но не хотел. И от этого становилось только хуже.

Она получила удовольствие. Он видел, как она наслаждалась. Её тело отвечало ему. Она стонала, отдаваясь наслаждению. А теперь плакала.

Он тоже злился на себя. Ему наплевать на её чувства. Он и раньше слышал, как люди плачут, умоляют и кричат от ужаса. Что, с того, что плакала одна девушка? Ничего. Но это не уменьшило его гнева.

Он снова пнул землю.

Коко спряталась за стульями, а Бандит попятился ещё дальше.

Он опустился на колени и издал успокаивающий звук. Собаки никогда его не боялись.