Связанные ночной клятвой

Он крепко поцеловал ее в губы.

— Так и есть. Это мучило меня годами.

Она пробежалась пальцами по его лицу.

— Сколько лет?

Он криво улыбнулся.

— Семь.

Иззи кончиком пальца обрисовала его рот.

— Значит, ты действительно хотел, чтобы я вернулась.

— Бешено.

Губами он прихватил ее палец и стал его ласкать, это было так возбуждающе, так эротично.

— Ты предложил мне уйти и повзрослеть.

— Что ты и сделала. — Его глаза засверкали, когда он взглянул на ее обнаженную грудь. — Это единственное, что я мог сделать, чтобы держать руки прочь от тебя.

Иззи взяла его руки и положила себе на грудь.

— Я хочу, чтобы твои руки были на мне. Я хочу, чтобы ты вошел в меня.

Что‑то промелькнуло в его взгляде.

— Ты принимаешь противозачаточные таблетки?

— Да.

— Хорошо, потому что секс — это одно, а иметь ребенка — совсем другое.

— Я не планирую забеременеть, Андреа.

Иззи не хотела его ни в чем подозревать, но, судя по поведению, он подозревал, что она пытается заманить его в ловушку неожиданной беременности.

— Это может случиться даже при соблюдении мер предосторожности.

— До сих пор все складывалось хорошо.

— А если бы это произошло, что бы ты сделала?

Иззи никогда не думала о детях. Они появляются, когда люди влюбляются и женятся. Она научилась не планировать для себя подобные вещи, поскольку видела, как от чрезмерного контроля со стороны отца страдала мать, а потому сама остерегалась попасть в подобную ситуацию. Когда умер брат Хэмиш, ей было всего пять лет, однако, несмотря на свой юный возраст, она помнила всепоглощающее горе родителей, что еще сильнее укрепило в ней решение остаться одинокой и бездетной. Если она влюбится в кого‑то, это сделает ее слишком уязвимой, а ребенок увеличит эту уязвимость. Так что гораздо разумнее и безопаснее держать мужчин на эмоциональной дистанции.

Думать о ребенке и Андреа опасно. Он будто открыл дверь в ее голове, которая до сих пор всегда была крепко заперта. Иззи сразу начала представлять, как укачивает новорожденного темноволосого ребенка, и у нее сжалось сердце.

Она глубоко вдохнула, вновь обретая контроль над собой.

— Умеешь ты испортить весь настрой. — Ее попытка пошутить не удалась.

Андреа взял ее руку и поднес ко рту, по‑прежнему держа Иззи в поле зрения.

— Это очень важный разговор, потому что ребенок — не на полгода. Он все изменит.

— Успокойся, Андреа. Я не хочу детей. Ты ведешь подобные разговоры с каждой женщиной, с которой спишь?

— Я всегда пользуюсь презервативами. Без исключений. Мои взаимоотношения с женщинами обычно не длятся больше нескольких недель.

— Почему же?

Он накрутил прядь ее волос себе на палец, и его взгляд упал на ее губы.

— Я не раздаю партнершам ложные надежды, не люблю этого. Я не из тех, кто выбирает оседлый образ жизни. Мне быстро становится скучно.

— Поэтому ты заканчиваешь отношения, пока вы не слишком привязались друг к другу?

— В моем случае это неплохо работает.

Иззи спрашивала себя, как он дожил до тридцати четырех лет, постоянно меняя любовниц без всяких сожалений. Неужели не хотелось более близких отношений?

А она сама хотела ли большего?

Его губы изогнулись в улыбке, глаза заблестели.

— Надеюсь, мы все обсудили. Или что‑нибудь еще?

Иззи наклонила ему голову так, чтобы их губы оказались на одном уровне.

— Мне все ясно.

Он накрыл ее рот поцелуем, вызвавшим прилив томления в ее теле. Его пальцы скользили по ее коже медленно, едва касаясь, очень чувственно. Он дотрагивался до самых нежных ее мест — груди, запястья и бедер. От его дразнящих поцелуев ее плоть горела огнем, она изгибалась и постанывала от исступленного желания.

Одежда была сброшена, они оба обнажены, при этом Иззи не чувствовала никакого смущения.

Андреа раздвинул ей бедра и погладил пальцами, отчего у нее перехватило дыхание. Она никогда не позволяла такого ни одному мужчине. Но Андреа был нежен и терпелив. Иззи была покорена его бережным отношением, а потому смела прежние запреты, позволив себе наслаждаться. Его губы и язык ласкали ее, открывая ей новый мир чувственности и безграничных удовольствий, которые испытывала каждая клеточка ее тела. Дрожь восторга пробежала по плоти до самых кончиков пальцев. На мгновение показалось, что она сошла с ума.

Иззи не могла, да и не хотела говорить, чтобы не испортить все каким‑нибудь бесхитростным комментарием, который дал бы ему понять, насколько по‑разному складывалась их сексуальная жизнь. Она не сомневалась в его опытности. Разве он не доказал это? Он играл с ее телом, как талантливый маэстро на музыкальном инструменте. Заставил ее чувства петь в гармонии и равновесии. Иззи не могла представить, чтобы какой‑то другой мужчина прикоснулся к ней, а она испытала бы хоть отдаленно похожие ощущения.

— Ты как‑то притихла, дорогая, — заметил Андреа.

Иззи заставила себя улыбнуться.

— Неужели ты не хочешь закончить?

Он поцеловал ей руку, не сводя с нее глаз.

— Торопиться некуда. Я хочу насладиться каждой минутой.

— У меня никогда не было так неспешно.

Он приподнял ее подбородок и мягко, но обеспокоенно посмотрел ей в глаза.