Связанные поневоле

— Ну, когда вас посадят на электрический стул, вы окажетесь очень даже мертвы. — Не собираюсь щадить его нежные чувства.

— Разве кого-то из наших соплеменников пробовали казнить подобным образом? — нагло ухмыльнулся Велш.

— Вы — не мой соплеменник! Вы выродок, монстр, и не важно, какие причины к этому привели! Начав убивать, вы позволили себе пойти по пути наименьшего сопротивления. Отдали контроль зверю, вместо того чтобы контролировать его самому. Если бы вы жили в стае и позволили бы своему зверю убить хоть раз — вас бы уничтожили. Мы управляем нашими волками, а не они нами. Хотя мы и весьма подвержены их воздействию и эмоциям. Но подвержены — не значит, что подчинены. Огромная часть вины лежит на том Изменяющемся, что, дав вам жизнь, устранился от вашего воспитания и не научил контролю за вашей животной стороной. Но и вашу вину это не делает меньше.

— Как будто я нуждаюсь в этих ваших хреновых нотациях, госпожа Мерсье! — Лицо Велша изменилось, и наружу вылезла вся та мерзость, что он прятал еще совсем недавно за показным раскаянием. — В любом случае я слишком люблю себя, чтобы позволять этому своему, как вы говорите, внутреннему зверю рвать меня на части. Если ему нужна кровь, то пусть она будет чужой, а не моей! Я был однажды жертвой, но благодаря именно этому зверю сумел освободиться и убить ублюдка, мучившего меня. Так что не надо мне тут говорить о каких-то там принципах, мой зверь заслужил, чтобы я удовлетворял его потребности. Потому что становиться жертвой снова я не хочу.

Теперь он уже неприкрыто ухмылялся.

— Вы убивали женщин.

— Ну что же, значит, судьба у них такая, — цинично ответил Велш. — Не нужно было попадаться мне на пути.

— Они были чьими-то детьми, сестрами. — Зачем я говорю ему эти слова?

— Надо же! Я ведь тоже был чьим-то сыном! Но кого это волновало?! Разве ублюдок, укравший меня и остальных мальчишек, задумывался об этом, измываясь над нами день за днем?! Нет! Разве хоть кто-то пришел и спас нас? Нет! Они все умерли один за одним! Потому что были слабаки! А я выжил! Выжил и убил мерзкого старого урода! И эти никчемные девчонки! Кто им мешал драться со мной? Кто мешал прикончить меня, как я своего мучителя? Скажете, силы не равны? Но ведь и у меня тоже было так! Но я хотел жить и выжил. А они умерли, потому что хотели жить недостаточно сильно!

Господи Боже, я уже просто не могла это слушать! Глупость с моей стороны пытаться понять, что творится в голове у такого, как Велш. Нужно это прекращать, пока у самой мозги набекрень не съехали и я не прикончила его, потому что жутко хотелось. Если раньше во мне где-то и была к нему некая толика жалости за его ужасное прошлое, то теперь не осталось и следа. К черту все его причины, к черту прошлое. Передо мной сейчас состоявшийся монстр, и это единственное, что имеет значение.

— У вас еще есть ко мне вопросы, господин Велш? Потому что я тоже хотела бы получить что-то, кроме рисунка на листке.

— У меня миллион вопросов. Но все они не принципиальны. Так что ваше право — спрашивайте, госпожа Мерсье.

— Есть нечто, объединяющее вас и тех мальчиков?

— Кроме того, что все мы удостоились «чести» быть выбранными для потех чокнутого извращенца? Да, было. Все мы прошли один и тот же центр реабилитации, когда нас выловили с улиц. Именно там нас и «отобрали».

— То есть вы хотите сказать, что маньяк работал в этом центре?

— Нет. Он не работал там. Он был одним из весьма состоятельных и уважаемых попечителей центра. Что, впрочем, давало ему возможность бывать там чуть ли не ежедневно, изображая озабоченность нашими судьбами. Он вел с каждым из нас задушевные беседы. Он стал нашим чертовым другом. И поэтому, когда он сделал тайное предложение провести выходные в одном из его домов, ни один из нас даже и не подумал сомневаться или делиться выпавшей удачей с другими детьми. Каждый считал, что ему охренеть как повезло! Глупые мелкие полудурки. Мы дорого заплатили за это везение.

— То есть этот человек приглашал каждого из вас в свой дом, и что потом?

— Потом мы сбегали из реабилитационного центра и сами шли к нему, как тупые бараны. Нас угощали, поили вкусной газировкой, а потом мы просыпались в аду. Дальнейшие подробности интересуют? Рассказать, что он с нами делал?

— О Боже, нет! — Я ударилась спиной об стул, отшатнувшись.

— Правильно, не стоит тратить наше время на описания. Сами все увидите.

Что бы он ни имел в виду, я не желаю этого. Ради сохранения собственной разумности я бы не хотела знать деталей. Мне достаточно и того, что я прочитала по костям тех мальчишек.