Связанные поневоле

Конечно, условия были далеко не люксовые, похоже было, что это место не пользуется особым расположением у посетителей, но это соответствовало желанию Северина. На полу внутри обнаружился довольно старый и изрядно истертый ковер, покрывала и гардины напоминали, что именно было последним писком в интерьерной моде лет двадцать назад, а кое-где на стенах и потолке виднелись трещинки. Но пахло моющими средствами и чистотой, в ванной была горячая вода, кровать присутствовала, хоть и с немного просевшим от времени матрасом, а это сейчас было самым главным. Задавать вопросы Монтойе я не стала, да это и не представлялось пока возможным, потому как он продолжал говорить по телефону, хмурясь и препираясь с кем-то. Заведя меня в ванную, он с прижатым плечом к уху гаджетом снял с меня рубашку агента и, приоткрыв дверь, скомкал и вышвырнул, рявкнув «Сожгите!». Общаясь со мной практически языком жестов, мой муж запихнул меня в душ, а сам, продолжая разговор, просто уселся на полу под душевой кабинкой. Как я поняла, сейчас он утрясал что-то со смещением сроков дальнейших гастролей шоу и переносом рекламных съемок. Судя по воплям, смутно доносившимся до меня, на том конце кто-то бился в дикой истерике. Монтойя же сначала мягко увещевал, потом в его тоне прорезался раздраженный рык, а под конец он просто грубо послал собеседника. Ну, еще бы, мой Альфа совсем не отличался долготерпением и, похоже, был готов вечно выносить только мои выкрутасы. Хоть вроде и ерунда, но от этого стало теплее внутри. Пока я бесконечно долго стояла под льющейся горячей водой, прислушиваясь к голосу Северина, в дверь постучали, и в ванной появились пакеты с одеждой для меня. Когда я выбралась из кабинки, Северин принялся аккуратно вытирать меня, как можно нежнее касаясь всех ран, ссадин и расцветающих гематом. При этом лицо у него было по-настоящему свирепое в противоположность прикосновениям. Конечно, учитывая скорость заживления, через пару-тройку дней и следов не останется, но сейчас я видела, как наполняются гневом и страданием глаза моего мужчины. Так странно это было — ощущать другое живое существо своим. Прежний страх перед подобной близостью в какой-то момент пытался червяком вбуриться в мой мозг, но я прибила его без сожалений и раздумий. Нет, я не стала в одночасье другим человеком, это просто невозможно. Но я уже приняла решение и, значит, была готова двигаться в этом направлении. Среди пакетов оказался один и из аптеки. Монтойя тщательно, со знанием дела наложил фиксирующую повязку на мои ребра из эластичного бинта. Ну, еще бы, им-то с их трюками, наверное, не раз и не два случалось их ломать. Потом дошел черед до моих запястий. На них он наложил мазь и забинтовал. Потом втер что-то в мои гематомы и ссадины. Критически осмотрев фронт работ, Северин стал одевать меня, будто я ребенок, вздыхая и бормоча что-то под нос. Лифчик, попавшийся ему под руку, он зашвырнул обратно в пакет.

— На хрен он вообще нужен? — шепотом спросил он, видимо, больше у себя, чем у меня. Ну да, если сравнивать меня с его прежними пассиями, то мне он и правда без надобности. Я даже открыла рот прокомментировать сей факт, не в силах бороться с въевшейся привычкой язвить, но Монтойя, предугадав это, мягко, но настойчиво накрыл мои губы пальцами.

— Молчи! Обожаю твое тело такое, какое есть! — твердо сказал он и продолжил процесс облачения.

За дверью послышались голоса и какой-то шум, но Северин оставался спокойным, поэтому и я решила следовать его примеру. Выйдя из ванной, я застала в номере не только подтянувшихся остальных «Парящих», но и совершенно незнакомого парня, который выглядел как типичный ботан. Мятая клетчатая необъятная рубаха поверх такой же изжеванной неопределенного цвета футболки, привычка сутулиться, очки с толстыми стеклами, светлые волосы, собранные в небрежный хвост, бледная кожа и запах фастфуда. На фоне мускулистых и загорелых Изменяющих облик он выглядел бледной немочью, несмотря на довольно высокий рост. Парень просто классический пример человека, проводящего большую часть жизни за монитором. Но при этом его взгляд был открытым, и он производил приятное впечатление и пах доброжелательностью и хорошим любопытством.

— Привет, — удивительно ярко улыбнулся он, близоруко щурясь, и протянул мне узкую ладонь. — Можете звать меня Фредди. Я, типа, конечно, не должен знать ваших имен, у нас ведь конспирация, но, уж простите, я знаю, кто вы.

И парень подмигнул совершенно по-доброму, разглядывая меня пристально и даже немного бесцеремонно, не отпуская мою руку. Но тут за моей спиной демонстративно прокашлялся Северин, и Фредди, встрепенувшись, отпустил мою ладонь. Он отвел глаза, и на его щеках вспыхнули розовые пятна.

— Мне тут в общих чертах обрисовали, что от меня требуется, — пробормотал он. — Только я все равно буду признателен, если мне поточнее растолкуют, что к чему и зачем.