Связанные прошлым

Потребовались недели, чтобы попросить Валентину вернуться в нашу спальню. Извинения все еще не слетали с моих губ, даже если это было правильным решением. Валентина была беременна моим ребенком, и я не мог признать свою ошибку, не мог попросить у нее прощения, как сделал бы любой хороший муж. Все еще больно было думать, что Карла не рассказала мне всей правды о своем бесплодии. Инес сказала об этом мне после того, как я признался в споре с Валентиной в минуту слабости. Карла боялась, что я стану относиться к ней хуже, если узнаю, что она не может забеременеть, не говоря уже о реакции моего отца, если он когда-нибудь узнает об этом.

Несмотря на мои многочисленные недостатки, Валентина вернулась в нашу спальню, борясь за наш брак, в то время, как я все ещё не мог сделать все так, как она того заслуживала. Я попытался показать ей свою готовность внести свой вклад, убрав вещи Карлы из старой спальни. Это было похоже на предательство по отношению к ней, но в то же время я чувствовал, как тяжесть спадает с моего сердца с каждым кусочком Карлы, который я унес с собой. Прошлое слишком долго властвовало надо мной. Мне нужно было отпустить его. Я не мог потерять Валентину.

* * *

Джованни пришел днем на нашу еженедельную встречу, но на пятнадцать минут раньше условленного времени. Он крепко обнял Валентину, поцеловал ее в щеку и прошептал ей что-то на ухо, что заставило ее улыбнуться, но улыбка тут же погасла, когда она посмотрела на меня.

Чувство вины всегда застигало меня врасплох, чего не должно было быть, поскольку в последнее время это было обычным чувством для моей жены.

Бросив еще один нежный взгляд на Валентину, Джованни наконец направился в мою сторону и последовал за мной в кабинет. Он с трудом сдерживал свое возбуждение. Как только мы оказались в кабинете, он схватил меня за руку и крепко сжал.

— Мои поздравления. Я так рад за тебя и Вэл.

Я коротко кивнул. Именно такой реакции Валентина от меня и ожидала. Но я все еще не мог показать ей, что чувствую, что с нетерпением жду ребенка от нее.

Наш ребенок. Это была поразительная мысль. Я смирился с тем, что у меня нет детей, когда Карла заболела. Я никогда не винил ее, даже когда она часто ощущала себя виноватой за то, что не родила мне наследника, как все ожидали от нее. То, что Валентина так быстро забеременела, казалось мне еще одним предательством. Я не только желал Валентину, жаждал ее близости, но она также давала мне то, чего не могла дать Карла.

Я оторвался от своих мыслей, поняв, как встревоженно Джованни наблюдает за мной.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — сказал я. — Мы с Валентиной очень хотим стать родителями.

Он задумчиво прищурился.

— Ты уверен, что все в порядке? Это все из-за ребенка? Это девочка?

Я поморщился.

— Даже если и девочка, я буду счастлив. С малышом все в порядке.

Так ли это? Я еще не говорил с Валентиной о нашем ребенке, никогда не ходил вместе с ней на приём к врачу. Блядь. Я был чертовым ублюдком.

— Как насчет того, чтобы прямо сейчас сосредоточиться на работе? Рокко скоро приедет.

Джованни медленно кивнул, но я видел, что он недоволен мной. Значит, нас было двое.

* * *

Я весь день был погружен в работу, и все же мои мысли крутились вокруг Валентины. Когда я вернулся, в доме было тихо. Может, Валентина сейчас у Бибианы? Может, она избегала меня так же, как и я ее. Мне нужно было преодолеть свою гордость, проклятое упрямство и поговорить с женой.

Я вошел в свой кабинет и напрягся, увидев там Валентину. В тот момент, когда она повернулась ко мне, я понял, что что-то не так.

Она выглядела убитой горем и на грани слез. Мои внутренности превратились в камень. Что-то случилось с ребенком?

Облегчение захлестнуло меня, когда она рассказала мне о встрече с Антонио, о его заговоре, чтобы убить меня. Просто удивительно, насколько тревожные новости, подобные этой, были лучше, чем альтернатива: чем если бы Вэл сказала мне, что с нашим ребенком что-то случилось. Я мог справиться с предателями. Но не смог бы смириться с потерей нашего малыша.

Когда Валентина закончила рассказывать мне о плане Антонио, она тихо плакала, ее глаза почти отчаянно искали мои. Я вытер слезы большим пальцем.

— Знаешь, что странно? — хрипло прошептала она. — В какой-то момент я решила, что никогда не смогу полюбить кого-то так сильно, как любила Антонио, несмотря на то, что эта любовь была безответна. И сегодня я осуждаю его на смерть ради другого мужчины, который никогда не полюбит меня.

Моя рука на щеке Валентины замерла. Я избегал мысли о степени своих чувств к Вэл, предпочитая оградить себя от них. Я был влюблен во все, что символизировала Карла — благочестие, невинность, добропорядочность, чистую доброту — задолго до того, как полюбил ее. Любовь появилась со временем, и тогда она полыхала так яростно, что почти испепелила меня, когда ее вырвали из меня. Я никогда больше не хотел быть втянутым в нечто столь разрушительное, как любовь. Это показывало мое высокомерие: думать, что я выше самых сильных человеческих эмоций, что могу решить никогда больше не любить.