Связанные прошлым

Данило бросился к простыне и достал из брюк зажигалку, пытаясь поджечь ее. Я схватил его за руки, но он отчаянно сопротивлялся. Наконец он вырвался и, спотыкаясь, побрел к кабинету Пьетро. Карла иногда говорила о чистилище, когда мы обсуждали ее веру. Я всегда считал идею ада нелепой. Но сегодня я испытал свое собственное личное чистилище, и повёл свою семью в огонь вместе со мной.

Часть 6

Валентина

Инес вскочила на ноги. Ее движения были отрывистыми, будто она была пьяна и не могла контролировать свои конечности. Она была пьяна только от страха. Она дрожала и плакала, когда бросилась к Данте.

— Дай ему то, что он хочет, Данте. Все, что он захочет!

— Инес, — сказал он с натянутой ноткой.

Я видела боль в его глазах. У Данте не было никаких проблем с принятием трудных, тяжелых решений, но это было за пределами всего, что он когда-либо ожидал.

Она упала на колени, цепляясь за икры Данте. Посмотрела на него снизу вверх.

— Я умоляю тебя, Данте. Я стою на коленях, пожалуйста, спаси мою дочь, спаси Фину. Пожалуйста.

Пьетро затрясся, а потом, спотыкаясь, шагнул вперед и схватил ее за плечи.

— Инес, перестань. Инес.

Она боролась с ним, цепляясь за ноги Данте, будто они предлагали спасение: спасение Фины.

Я не могла дышать. Комната была пропитана таким количеством отчаяния и страха, что у меня перехватило горло. Я всегда боялась, что война доберется до нашей семьи, но никогда так, как сейчас.

Данте застыл, глядя на свою сестру сверху вниз.

— Инес, — тихо сказал он.

Я прижала руку ко рту, стараясь не заплакать. Я видела себя на месте Инес, могла представить ее отчаяние, ее тоску. Если бы Анна оказалась в руках Римо… я бы тоже на коленях умоляла всех, кто способен спасти ее, выбросила бы свою гордость из окна и поползла бы, если придется. Но я не была уверена, сможет ли Данте спасти Фину, и он тоже не был уверен. Потому что Римо играл в дьявольскую игру, которая ему слишком нравилась.

Сэмюэль помог отцу поднять Инес на ноги, и она упала в объятия Пьетро, прижимаясь к нему и всхлипывая. Я никогда не видела Инес такой, и слезы, которые я пыталась сдержать, теперь свободно текли по моим щекам.

До нас донесся звон разбитого стекла и грохот падающей мебели, за которым последовал рев Данило, полный ярости, отчаяния и даже вины. Пьетро и Сэмюэль наполовину вынесли Инес из комнаты. Данте и я остались в гостиной, на расстоянии многих шагов друг от друга, застыв на месте. Между нами повисло чувство отчаянной беспомощности.

Наши глаза встретились. Лицо Данте превратилось в суровую маску, в глазах застыло смятение. Я хотела сказать что-нибудь ободряющее, чтобы облегчить груз ответственности, лежащий на его плечах, но мой разум был пуст.

Мой взгляд снова нашел простыню, и я тихо втянула воздух. Не хотелось даже думать о том, через что прошла Серафина, как Римо навязался ей. Представив себе ее страх, стыд, боль, я снова залилась слезами. Данте подошел к простыне, поднял ее и аккуратно сложил, затем сунул обратно в пакет.

— Что ты делаешь? — спросила я бесцветным голосом.

— Я собираюсь отправить ее в лабораторию.

— Ты думаешь, что это не кровь Серафины?

Губы Данте сжались.

— Нет. Но мне нужна абсолютная уверенность.

Образцы крови и ДНК были взяты у всех членов нашего круга, чтобы облегчить идентификацию в случае жестокой смерти. Даже у Анны и Леонаса образцы были взяты сразу после их рождения. Я старалась не задерживаться на этой мысли.

Данте поднял трубку телефона, и через минуту в особняк вошел Энцо. Он и многие другие люди по очереди охраняли особняк и прилегающие улицы. Данте спокойно объяснил ему, что он должен делать, и, как обычно, Энцо спокойно слушал, его лицо ничего не выдавало. Его спокойствие было тем, что я ценила в телохранителе.

Он мельком взглянул в мою сторону, прежде чем направиться к выходу со свертком.

— Пойду проверю, как там дети, — сказала я.

Даже если бы я жаждала оказаться в объятиях Данте, я могла бы сказать, что ему необходимо было несколько минут побыть одному. Он кивнул, уже поворачиваясь ко мне спиной.

Я вышла из комнаты. Теперь в доме царила жуткая тишина. Данило перестал бушевать за закрытой дверью кабинета Пьетро, и почему-то тишина забеспокоила меня еще больше. Я быстро поднялась наверх. Приглушенные рыдания доносились из коридора, где находилась спальня Инес и Пьетро.

Мое сердце сильно сжалось, и пришлось прислониться к стене, чтобы успокоиться, прежде чем я осмелилась войти в комнату Софии.

Анна и София сидели на кровати, скрестив ноги, с растерянными и испуганными лицами. Они смотрели на меня в поисках ответов, и на мгновение я поняла, что чувствовал Данте, когда все его люди всегда обращались к нему за решением.

Мое лицо словно окаменело. Я не могла улыбнуться, даже чтобы утешить девочек. Леонас сидел на диване в углу, играя со своим Геймбоем и глубоко хмурясь, светлые пряди закрывали большую часть его глаз.

Я видела, что он был расстроен, даже если делал вид, что поглощен игрой.

— Мама, что случилось? — спросила Анна.

София спрыгнула с кровати и подошла на шаг ближе.

— Там был… там был кусочек Фины… в… в…