Связанные (СИ)

Её оглушил пронзительный вопль. Жуткая тварь колыхнулась, и Кристина почувствовала, как что-то обожгло руку, тонкой линией протянулось от запястья до локтя; ноги поднялись над землёй. Она упала, больно ударившись животом и хлебнув зловонной болотной жижи; из груди вырвался стон, но раздирающая боль в груди отступила, а значит у неё всё получилось.

Но радость оказалась преждевременной: что-то резко ухватило её за плечо и рывком перевернуло на спину. Кристина распахнула глаза и увидела над собой изуродованное лицо раха. Монстр придвинулся почти вплотную; тонкие пальцы обхватили шею, смыкаясь на загривке, черные глаза оказывали почти гипнотический эффект, затягивали в водоворот бесконечной темноты и клубящегося непроглядного тумана. Кристина почувствовала, как её обволакивает плотный, непроницаемый кокон, будто она оказалась внутри огромной медузы. Она попыталась вырваться — но тело отказалось слушаться. А затем пришла боль. Не легкий дискомфорт, который она ощущала каждую минуту перехода через болота, и не то недомогание, как тогда, когда Хель впервые сражалась с гвардейцами, а по-настоящему мучительная агония, сопоставимая только с тем ужасом, который ей пришлось испытать по милости Духа во время перехода между мирами. Рах, словно гигантская пиявка, высасывал из неё все соки, с неукротимой алчностью пожирал не только тело, но и саму душу.

Кристина с ненавистью уставилась в безразличные глаза призрака. И тут случилось самое неожиданное: в непроглядном тумане, заполняющем глазницы, образовался крошечный просвет. Медленно, по чуть-чуть, он расширялся и расширялся, пока наконец на Кристину не посмотрели совершенно живые, абсолютно человеческие карие глаза, взгляд растерянный, полный непонимания и смятения, ужаса и боли, а самое главное — взгляд осознанный. Пальцы призрака разжались, позволяя Кристине вдохнуть полной грудью. Но надежда на избавление, такая близкая, с дребезгом разбилась: стоило раху отпустить девушку, как по его телу пробежало сразу несколько волн, глаза затуманились угольно-черной темнотой, а рука, оцарапав острыми когтями, ещё крепче вцепилась ей в шею.

Время почти остановилось. И всё же, до ушей Кристины доносилась неясная возня; затем краем глаза она увидела на костлявых плечах раха чьи-то руки. Сверкнуло лезвие меча, которые кто-то просунул между призраком и Кристиной. Резкий рывок — и рах оказался отброшен прочь. Кристина попыталась отползти в сторону, но руки и ноги отказывались подчиняться, а от усилий у неё ненадолго потемнело в глазах.

А когда через несколько секунд зрение вернулось, она увидела, как в живот распластанного на земле раха врезается что-то, напоминающее колено, как грязно-серая тень прижимает его к земле и длинными когтями разрывает грудь, обнажая черную, кипящую внутри темноту с плотной непроглядно чёрной сферой внутри. Рука тени быстро изменила форму, превратившись в короткий заострённый клинок, которым она без колебаний пронзила сердце призрака.

Поверженный и раздавленный, рах издал долгий протяжный вопль. Забился, задёргался, рванулся из последних сил — и вырвался из хватки своей противницы, на ходу меня форму. Миг — и иссиня-чёрный столб тумана стремительно пронёсся мимо гвардейцев и направился вглубь топей.

Кристина с облегчением откинулась на спину. Всё закончилось.

Через некоторое время, когда она наконец почувствовала, что уже может встать она кое-как уселась на земле. Гвардейцы праздновали победу: смеялись, хлопали друг друга по плечам, горделиво указывали в сторону болот мечами. Она продолжала равнодушно наблюдать за гвардейцами. Неожиданно Эйдон приблизился к Хель и протянул к ней руку — нерешительно, и даже, как показалось Кристине, с опаской. Затем, будто мысленно махнув рукой, легонько хлопнул по плечу и её.

Хель не обратила на этот жест никакого внимания.

И всё же, после того, что Кристина увидела в глазах раха, она не была готова присоединиться к общему веселью. На душе остались самые тягостные чувства — кем была эта женщина в прошлом? Она помнила как выглядела Хель, когда они впервые встретили в этом лесу — избитая, изуродованная и замученная до смерти. Значит ли это, что с той женщиной случилось то же самое? И если так, продолжает ли она страдать до сих пор?

Девушка тяжело вздохнула. Ответов, как всегда, не было.

Ей помогли подняться на ноги, и Кристина, пошатываясь на ватных ногах, приблизилась к Хель.

— Это и есть твои «все»? — мрачно спросила она.

— Нет, — спокойно ответила Хель, не сводя глаз, необыкновенно грустных и глубоких, с залитых последними лучами солнца болот. — Это был рах.

Кристина обернулась к призраку:

— Как ты?

Хель промолчала. Кристина устало пожала плечами — она и так знала ответ.

— Как ты это сделала?

— Что сделала?

— Ты знаешь. Меня там едва наизнанку не вывернуло — и это не в первый раз. А началось это сразу после того, как мы с тобой встретились. Сначала в лесу, затем, когда ты защитила меня от гвардейцев, и когда мы встретились с теми… «пиявками». Потом на болотах и, наконец, сейчас. Это слишком часто повторяется, чтобы быть обычным совпадением.