Связанные вечностью

— Именно поэтому я его и терплю. И я говорю про полезность, а не про первое определение.

— Что он имел в виду? — Она скрестила руки на груди, разглядывая его. — Про твои преступления и превосходство?

— Ничего такого, о чём ты не успела догадаться.

Она кивнула.

— Ты наёмник, и я понимаю, что за годы работы ты шёл на много сомнительных заданий. Потому интересно, по какому праву ты осуждал меня за мой дар обмана людей?

Желая сохранить барьер между ними, он пожал плечами.

— Я делал многое, но никогда ни с кем так не играл.

Это ложь. Но она сработала.

Ниам замкнулась. Посмотрев на него уязвлённо, она пошла к двери.

— Я буду в своей комнате.

— Нет.

— Что, прости?

— Ты не поела. Как и я. Мы пойдём в кафе. Поедим, пока ждём посылку.

— Я не голодна.

— Это не обсуждается.

Она вдруг размытым пятном пронеслась по комнате, и Кийо оказался прижатым к стене. Ниам надавила предплечьем ему на горло, приблизив поразительное лицо вплотную к его, и оскалила идеальные прямые зубы. Её глаза сверкнули золотом.

Жар пробежал по телу, удивляя Кийо.

— Ты мне не указ, Кийо. Не забывай это. — Она отпустила его и отошла.

Кийо не позволил выдать себя даже выражением лица, хотя потребовалось много самообладания, чтобы не реагировать на неё физически. Он хотел повалить Ниам на кровать и показать, как ей понравится подчиняться ему. А он не такой волк. Он считал себя выше этих основных инстинктов.

Что с ним происходило?

Он впечатлил себя сухостью тона:

— У тебя чересчур острая реакция, не кажется?

Она уставилась на него.

— Не думаю. Ты давил на меня.

— Не я придавил тебя к стене.

— Ты всегда такой козёл, когда голодный и уставший?

Он зарычал.

— Это ты постоянно раздражаешь.

— Конечно, такого мужчину, как ты, женщина с собственным мнением бесит.

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Он прошёл мимо, игнорируя её запах, хотя тот сводил с ума, затем открыл дверь номера и указал ей идти вперёд. — Сначала поедим.

Ниам прищурилась и прошла к двери.

— Это попытка управлять или тревога за моё состояние? Тебе следует узнать, чтобы я проголодалась, должно пройти больше суток. Около недели, если точнее.

Кийо осознал, что, хоть и нечаянно, но Ниам выдала ему кусочек своего прошлого. Она знала голод.

Он закрыл номер отеля и поспешил догнать её.

— Вы с твоим братом успели поголодать.

Это не было вопросом.

Она удивлённо взглянула на него, а потом нахмурилась, словно только поняла, что выдала.

— Не я и мой брат. Только я. Слава богу.

— Что случилось?

Она не ответила.

Кийо проигнорировал жжение в груди, и дальше они шли в тишине, следуя по указателям в кафе. То оказалось в стиле буфета, еда выглядела не очень привлекательно, но это еда, что уже хорошо. В зале сидело несколько других посетителей отеля.

Они разделились, пока наполняли тарелки, и Кийо заметил Ниам за столиком для двоих в углу, далеко от остальных. Он сел, заметив, что, как для того, кто не был голоден, она положила еды почти так же много, как он. Кийо выгнул бровь.

Она робко улыбнулась.

— Я проголодалась, увидев еду.

Изумление прогнало часть недавнего раздражения, и губы дрогнули вокруг вилки с кусочком ветчины.

— Я пряталась какое-то время, — резко произнесла Ниам. Заметив его явное замешательство, она продолжила: — Ты спросил, что случилось. Про голод. — Он молчал, но кивнул, чтобы она продолжала. Ниам пожала плечами. — Я пропала с радара на пару месяцев. Исчезла даже от себя. Понимаешь?

Да, он понимал, и снова кивнул.

— Я даже не помню, как попала в комнату, или когда… — Её милые глаза потемнели, стали пустыми от эмоции, которую он узнал.

Горе.

Дело в её брате.

— Я не знаю, как долго была там. Дней десять, или около того. — Её улыбка вышла горькой и вялой. — Я ощущала боль от голода, но именно от колики обезвоживания вытащили меня из чёрной дыры. Я знала, что не умру… но не представляла, что будет так больно. — Она подняла на него полный задумчивости взгляд. — Это длилось недолго. К моменту, как я заставила себя подняться на ноги, чтобы выйти из той комнаты, боль начала рассеиваться. Я почувствовала себя странно сильнее, но тяжёлой. Будто я была из камня. — Она округлила глаза от шока, словно не хотела столько ему раскрывать, и опустила взгляд в тарелку. — Я вышла из комнаты в квартиру, которую не узнала, в городе, который не знала. Оказалось, я была в Гамбурге. Но не помню, как попала туда из Мюнхена…

Кийо смотрел на неё, затерянную в воспоминаниях. Её слова о голоде и боли от жажды, которые пропали, а тело стало сильнее, напомнили ему о словах, что доброта — её самый главный дар. Может, они должны благодарить её человеческие эмоции. Звучало так, словно человеческие привычки не давали ей стать полноценной фейри.

Она посмотрела ему в глаза, и волоски на шее встали дыбом от насторожённости.

— Ты тоже познал голод, да?

Как она это поняла?

Он посмотрел на свою тарелку, пронзил вилкой половину варёного яйца.

— Я многое познал, — уклончиво ответил он.

Кийо ощутил раздражение и обиду Ниам, даже не глядя на неё.