Связанные венцом

Видимо, где-то мы свернули не туда, что-то не обговорили… И если она и вправду не сомневалась в своем мужчине, во мне, то почему так поступила? Неужели в ее мире такое поведение в порядке вещей? Или мужчины там иначе смотрят на жизнь?

Так и сижу, задумчиво сверля невидящим взором потихоньку нагревающийся эль, пока не уходит последний посетитель. И только тогда, оставив выпивку не тронутой, поднимаюсь в номер, искренне надеясь, что Ана уже спит.

Но она не спит. Лежит в темноте, с головой укрывшись одеялом и отвернувшись к стене. И усердно притворяется. Понимаю это буквально в ту же секунду, как только открываю дверь и переступаю порог. Дыхание жены моментально учащается. Я почти слышу, как быстро бежит по ее венам кровь, разнося волнение и легкий страх. Чувствую ее боль. Ее непонимание. Обиду.

И я не знаю что делать. Пожалуй, впервые не знаю.

Под ногами что-то тихо шуршит.

Опускаю взгляд и молча смотрю на желтые кругляши монет. Они немым укором поблескивают в темноте. Наклоняюсь, беру в руку первый попавшийся. Прохладный металл жжет пальцы. Мне хочется отшвырнуть эти деньги, убрать с глаз долой. Вернуть на лицо  Аны ту самую открытую, искреннюю улыбку.

– Извини, – внезапно говорю. Хоть и не думал просить прощение. И слышу, как мой голос сливается с другим “извини”.

Ана садится на постели. Растрепанные волосы обрамляют бледное лицо. Она старательно отводит взгляд от монет, золотистым дождем рассыпавшихся по полу.

– Извини, – повторяет она. – Я не подумала об этом. О том, что ты почувствуешь. Я не хотела тебя обидеть или унизить. Просто мне показалось несправедливым, что только ты зарабатываешь. Устаешь, почти не спишь. Я ведь тоже могу немного разделить твою ношу. Тем более, что я привыкла сама себя содержать…

Ее головка наклоняется еще ниже, не желая встречаться со мной взглядом. Маленькие кулачки комкают край одеяла.

– И ты меня извини. Я не должен был так рычать на тебя, – от воспоминаний о том, как она, такая яркая и чарующая сидела там, в зале, внутри снова поднимается гнев. – Мне трудно сдержаться, когда вижу, как на тебя смотрят другие. Знаю, о чем они думают. Обещаю, впредь, постараюсь учитывать, что ты совершенно из другого мира и воспринимаешь наши обычаи не так. Я лишь хочу, чтоб ты запомнила и поверила – я смогу о тебе позаботиться. Смогу защитить. Тебе не нужно пытаться что-то доказать или о чем-то беспокоиться. Для этого у тебя есть я.

– А что же мне тогда делать? Вышивать крестиком? – ворчит Ана.

Ее кулачки, наконец, расслабляются и перестают так крепко сжимать кромку одеяла.

– А ты любишь вышивать? – недоверчиво уточняю.

Она издает какой-то звук, смутно напоминающий хихиканье.

– Честно? Не очень, – качает головой. – Я музыку люблю.

– Вот и занимайся музыкой в свободное время. Тем более, что работы у тебя будет навалом, в качестве королевы Ньелокара.

Она вздрогнув, поднимает голову и, наконец смотрит мне в глаза.

– Я боюсь быть королевой. Я ничего не умею. Ничего не знаю.

Паника плещется в ее взгляде, порозовевшие было щечки, снова бледнеют.

– Ана, я ведь просил, мне довериться, разве нет? Я и наша семья тебе обязательно поможем. Ты справишься, уверен!

– А я не очень, – закусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать всхлип.

– И снова же вспомни, я просил мне верить, – твердо произношу.

Видимо это дело не одного разговора – научить жену доверять.

– Я знаю, о чем говорю, чувствую. Ты будешь отличной королевой. Видимо не зря ты попала в этот мир. Вселенная намекает нам, что свежий взгляд, возможно, поможет разрешить проблемы Мизельи, и посмотреть на ситуацию с другой стороны. Наш старый мир, похоже, пора всколыхнуть новой кровью.

Она снова хихикает. На этот раз открыто, и не смущаясь.

– А теперь уж точно давай спать. Завтрашняя дорога обещает быть долгой и сложной. Ночь или две нам придется провести под открытым небом.

Она послушно кивает и ныряет сразу же под одеяло. А я еще долго сижу на крышке сундука, задумчиво всматриваясь в усыпанный звездами небосвод, и думаю над словами, которые сказал Ане. Как ни странно, но раньше мне это в голову не приходило, пока не озвучил, сам себя удивив. Видно и правда проказница судьба решила взболтнуть наше застоявшееся болото. Слишком долго мы жили по накатанной, слишком долго цеплялись за старые, принесенные из первородного мира традиции. Уже давно пора что-то менять. Но мы, привыкнув к такому образу вещей, не в силах заметить гниль и плесень старого уклада. А вот Ана, Сабина… Они совершенно другие, и мир их тоже другой… Они могут то, что нам не дано.

Глава 27

Анастасия

Где-то на дороге между Цегрином и Заной.

Уже второй час поездки я сносно держусь в седле. Не так, чтобы можно было назвать меня опытной наездницей, но гораздо лучше, чем вчера. И это с какой-то стороны плохо, ибо позволяет мне не так уж пристально следить за собой, а предаться раздумьям. Тем более, после вчерашнего-то разговора.