Связанный кровью (СИ)

— У тебя в них волны. Такие красивые и переливаются. Ты этого не видела никогда наверняка. — Эрен обреченно вздохнул, будто именно это было мировой проблемой. — Хочешь, я могу посвятить тебе песню, которую придумаю. А еще хочу сыграть с тобой. Ты же умеешь играть на гитаре. Вон — моя в углу. Хочу, чтобы ты сыграла на моей гитаре. — Сглотнув вновь подобравшийся ком, Йегер широко улыбнулся. — Как в песне. Продолжай, детка! Дай почувствовать твой жар. Обдай меня огнем. И силой опусти на колени. На каждый товар найдется свой купец. Соблазнительный ангел в глазах Бога. Даже там тебя снимают. Я буду авангардистом. Или не было такого? Почему я об этом подумал? Микаса… Это нормально вообще? — Эрен стиснул пальцами ее запястье, уставившись широко распахнутыми глазами, ища поддержку.

— Все в порядке, просто таблетка подействовала. — Она быстро поднялась и, найдя тетрадь, записала все, что он сейчас выдал. — И для чего я занимаюсь этим сейчас? Так уж и быть, сыграю. Но только от скуки.

Аккерман достала гитару и, поставив стул прямо напротив расслабленного Йегера, стала перебирать аккорды и напевать себе под нос какую-то песню.

Эрен дышал через раз, прикидывая в голове что-то свое, но оно постоянно уползало, терялось и путалось. Будто еще не пришло время, всего лишь необходимо было подождать… Чего? Разницы не было. Главное, что пальцы Микасы плавно перебирали струны, которые нежными лентами обвивали ее руки, переходили на тело, скользили по шее и вплетались в волосы. Зажмурившись и потерев кулаками глаза, Йегер так и не смог развидеть этого. Струны-ленты, как и музыка, обволокли Микасу, превращая ее в настоящую нимфу. Разве что небольшие рожки выдавали дьявольские искры. Рука Эрена самопроизвольно потянулась к голове Микасы. Он сжал эти самые рожки и шумно выдохнул.

— Блять, они гладкие… Думал, что будут холодными, а такие теплые и красивые, что я… Да. Музыка! — вскрикнул Эрен и накрыл руку Микасы своей. — Здесь нужно перебор добавить, чтобы потом уйти в паузу и вот такое. — Он изобразил ритм, который уже застрял в его голове — оставалось только воспроизвести. — Да, моя фея. Именно так! Продолжай! Не стой на месте. Я бы убил за желание. Быть вечно между твоих ног. Не говори, что я единственный! Кричи, когда кончаешь, и тогда я остановлюсь. Ты ходячий секс!

Было уже и самому Эрену непонятно, обращался ли он к Микасе, или разыгравшееся воображение выдавало ему идеи, спрятанные в подсознании и жаждущие толчка для выхода.

Аккерман остановилась, продолжая записывать все, что он говорил, и стараясь сдержать смех. Выглядело это странно: как разговор с человеком, который ведет спиритический сеанс. Штырило его сильно.

— О чем еще думаешь? — Она отставила гитару, взяв ручку удобнее. Учитывая, что он в прострации, она немного подправляла некоторые фразы, меняла местами, чтобы звучало лучше. — Да уж, веселая ночь.

— О тебе? Ведь я могу сейчас думать о тебе, раз в голове играет эта песня? Она подходит так. Ты просто подумай: если бы я тогда умер, то не смог бы озвучить этого всего. Представляешь? Я хочу тебя. Хочу видеть тебя в группе. Видеть на сцене. Твое место в нашей группе. Ты на моей гитаре играть можешь. Это ведь так круто. И, смотри, — он сжал запястье Микасы и провел пальцем от кончика ее указательного до изгиба локтя, — ты пронизана золотыми нитями. Как богиня. Ты плачешь тоже золотом? Ты поедешь с нами в тур, как соло-гитарист. А я подарю тебе Gibson. Самую дорогую модель. Обещаю. Ведь поедешь? Конечно же да. Я тогда смогу говорить тебе постоянно, как сильно влюбился. В голос твой. И в умение слушать, наверное. В тебя? Или я говорю лишнее? Блять. Я точно вообще вернусь в свое прежнее состояние? Только я не хочу умирать. А если снова захочу? Остановишь? Нет. Подтолкни, чтобы я не торчал в раздумьях.

Он шумно выдохнул и закрыл глаза, только вот нити никуда не исчезли. Веки стали словно прозрачными, не закрывая Эрена от созданной реальности ни на секунду.

Все это время в углу комнаты он видел светящийся шар, приближавшийся с каждым произнесенным словом все быстрее. Едва он оказался совсем близко, как лопнул, окропив своим светом Эрена, отчего он вздрогнул всем телом. На стены Йегер вообще старался не смотреть, ведь они то и дело покрывались трещинами, и ему начало казаться, что он управляет ими: мог сжимать, расширять и ломать все, что его окружало. Сомкнув челюсти, Эрен решил не озвучивать ничего из увиденного, чтобы не показаться совсем поехавшим. Хотя куда уж сильнее? На его губах заиграла какая-то блаженная улыбка.

Аккерман растерялась из-за такого наплыва — ручка с тихим стуком упала на тетрадный лист. Даже и сказать было нечего, лишь что-то нечленораздельное. Не найдя ничего лучше, она просто решила воспользоваться эффектом неожиданности и, ткнув пальцем прямо в его лоб, выдавила из себя:

— Остановись!

И он это сделал, как-то даже глупо моргая своим затуманенными глазами.

— Я говорила про песню…