Связанный кровью (СИ)

— Нет. Про песню. Нет. Я… — Эрен растерянно почесал затылок. — Я не про песню говорил, да. Но у меня вряд ли получится что-то толковое, потому что я тону в своих проблемах. Ненавижу продюсера. Убил бы его, да с моей внешностью в тюрьму боюсь. И боюсь, что меня отпустит, а я ничего не вспомню. Я должен записать, что дал тебе место в группе. Пошел в задницу этот Флок. Как мне выебал мозг. Дрочит на меня, когда я сплю. Жутко. Омерзительно. Тебе бы разрешил, а ему… — Йегер тряхнул головой, и на короткое время ему показалось, что сознание вернулось к нему. — Ты понимаешь, что я выполню свои обещания? Понимаешь, да? Ты так пахнешь, что я теперь точно знаю, что умру именно от этого — от нехватки тебя в моей жизни. Бред несу. Пожалуйста, можно это прекратить как-нибудь? Мысли такие горячие. Они плавят там все внутри. — Эрен склонился и обхватил голову руками, задрожав всем телом, словно его пробил жуткий озноб, как при выходе из теплого салона автомобиля в разгар ливня. — Не хочу вот так умирать. Вообще не хочу умирать. Хочу только чтобы в покое меня они оставили. Дали делать то, что мне нравится. Ведь я ничего не умею, кроме музыки. Бездарность. — Разум заволокла настоящая паника, словно кто-то и впрямь пытался заставить Йегера сделать то, от чего он пытался убежать. Аргументов не сопротивляться было слишком много. Они всплывали в голове один за другим, тянули за собой, порабощая тело, сознание. Казалось, он был обязан остаться один, чтобы последовать этим приказам, и только присутствие Микасы как-то сдерживало разрывающие голову идеи.

Аккерман абсолютно не знала, что ей делать со всем этим. Она — не тот человек, который мог бы поддержать словом, поэтому придумать что-то дельное было трудно. Она обошла диван и стала медленно массировать голову Эрена, стараясь не подавать вида, что она удивлена.

— Не обязательно умирать, чтобы начать новую жизнь. — Микаса смущенно нахмурилась, зная, что сейчас будет говорить все, что полезет в голову, без разбора. — Неужели контракт пожизненный? Если нет, то стоит просто подождать, а потом послать на хуй. Всегда есть выход, даже если тебе кажется, что последний оставшийся вариант — суицид. Никогда не знаешь, как сложится твоя жизнь.

— Мне нравится то, что происходит сейчас. — Эрен откинулся на спинку, поднимая голову, чтобы взглянуть на Микасу. — Это так забавно. Ты видишь, нет? Вокруг тебя бабочки. Охуенно. — Взмах рукой, и Йегер осторожно разжал кулак, наблюдая, как в его руках переливалось свечение, искрилось и отзывалось музыкой в голове. Настроение сменилось в один короткий миг, будто ничего и не было. — Красивая такая. Радужная. — От недавних страданий не осталось и следа, но Эрен, прижав ладонь Микасы к своей щеке, закрыл глаза, все еще наблюдая порхающих бабочек. — Я завтра уволю Флока к чертям. Хочу тебя это… Как это слово? Такое простое. Важное. Когда нравится кто-то, то это делают люди. А. Да. Точно. Видеть. Смотря друг на друга. Можно поцелую? Нет. Дай поцеловать. Вдруг это поможет успокоиться? Жизнь вижу. Яркая. Но такая уебищная, что не верю в то, что вижу перед собой. А еще она пахнет чем-то сладким. — Напевая недавнюю мелодию, Йегер потянул на себя Микасу за запястья. Как-то неловко навалившись на его плечо, она попыталась встать, но он продолжил тянуть и заставил ее сесть рядом с собой.

— Целоваться обязательно? — Удивленная Микаса стряхнула с лица упавшую прядь и глянула в сторону двери. — Слушай, не нужно никого увольнять…

— Меньше болтай. Он меня бесит. Он всех бесит. Ты — нет. Все слишком очевидно. И вообще: иди сюда. Это будет моя благодарность на сегодня. Потом ты напомнишь мне все, что было, если я вдруг забуду. Но это не хочу забывать. Никогда. — Эрен приблизился и прижался к губам Микасы своими. Ему тут же показалось, будто он когда-то это уже делал. Только тогда это было печально и до одурения больно, а сейчас — приятно и тепло. И в этом тепле хотелось тонуть. Йегер провел кончиком языка по верхней губе Микасы, но не настаивал на углублении поцелуя, давая ей право вести. Аккерман удивленно промычала, обдумывая: послать ей его нахрен сейчас или чуть позже.

«Просто поцелуй, почему нет? Все люди целуются с незнакомыми рокерами».

Она придвинулась к нему ближе, разжигая поцелуй сильнее. Возможно, потом ей будет жаль свой мэйк, ведь она так идеально накрасила губы. Теперь все ее старания будут у него на лице. Но это потом, а сейчас важнее было только то, что еще чуть-чуть и все могло зайти явно дальше обычного поцелуя. Его грубая ладонь прошлась от колена вверх, к середине ягодицы, задевая сетчатые колготки и разрез на платье.