Связано с любовью (СИ)

Бертон грел мое сердце, и не только его внешность были причиной, не его низкий баритон, не то, как он опускает глаза, когда мы случайно пересекаемся взглядом. Что-то было в нем от меня – какая-то загадка которую он нес в себе. Это могло оказаться ерундой, но то, как он переживал ее… На него тяжело было смотреть. Я помнила того счастливого мужчину, глаза которого горели любовью тогда, на площади. Он не был тем, с которым я сижу за столом, но видела его, когда мы играли в снежки.

Это было похоже на детскую, первую влюбленность, когда твои тонкие еще, не тронутые струны внутри вдруг начинают издавать великолепную мелодию. Сначала тебе страшно от этой радости, потом ты хочешь услышать ее снова, а через еще какое-то время просто зависишь от нее – она становится как воздух. А ведь и не знаешь человека – мимо прошел, плечом коснулся, или улыбнулся. И никаких причин, чтобы его полюбить, тебе и не нужно.

Такого не бывает во взрослом возрасте, потому что заматерев, очерствев от несбывшихся ожиданий, мы смотрим на свою любовь не как в зеркало, только и думая, что о той музыке внутри. Мы ищем причину любить, и стараемся простить то, с чем не согласны.

Я встала, накинула большую шаль на плечи, плюнув на свои волосы – скрывать теперь что-то просто не было смысла – пусть думают, что захотят. Спустилась осторожно вниз, и остановилась перед дверью библиотеки, хоть занесла уже руку к ручке.

Из щели струился теплый свет камина – огоньки двигались, продолжая рисунок на полу холла. Там плакала женщина. Анна.

– Я не могу тебе сказать, Бернард – от этого зависит наша безопасность. Не могу! Можешь резать меня, или бить, коли не веришь, но я не скажу ни слова! – она старалась говорить шепотом, но у нее не выходило.

– Мой человек приехал сегодня только для того, чтобы сообщить о повторном деле с моими деньгами. Это не сто, и даже не тысяча серебряных, Анна. Два раза такую сумму получил один и тот же человек! За что ты ему платишь? Я не стал прятать от тебя бумаги, потому что ты обещала мне больше этого не делать, - голос Бертона готов был сорваться в ярости, но он держался.

– Не могу, я не могу сказать, Бертон, - она, судя по всему, не призналась бы и на пытках.

– Я буду требовать развода, потому что не могу доверять тебе, Анна. Мне страшно жить рядом с женщиной, у которой есть тайна. И, судя по тем суммам, которые ты передаешь, это какая-то слишком большая или страшная тайна, - он стукнул, скорее всего, кулаком по столу. Она даже не «ойкнула».

Я посмотрела в сторону входной двери, сняла тапочки, чтобы быстро пробежать в чулках к месту моей прошлой хоронки – в гардеробную. Два быстрых шага, и я могу спрятаться за углом, а там нырнуть в шубы и пальто.

– Он заставляет тебя? Шантажирует? Если ты расскажешь мне, я обещаю простить тебе все, Анна. И у тебя больше не будет причины бояться! – это, на мой взгляд, было хорошее предложение – любящий мужчина предлагает сдать оружие, и тут же реабилитировать тебя! Причем, уже второй раз!

– Нет, Бертон. Я не могу, - теперь в ее голосе была «сталь». Она даже плакать перестала. Я перебрала в своей голове тысячу вариантов ее тайны, и кому она могла перечислять деньги, ведь это мог быть и ребенок, и человек, который о нем знает. А может, это человек, которого она любила, доверилась ему, а теперь он требует денег за то, что будет хранить эту тайну.

– Я хочу, чтобы ты переехала в дом своих родителей. Можешь говорить, что кто-то из них приболел, а можешь так и сообщить всем – я прошу развода, - спокойно сказал Бертон и зашагал к двери. Я было бросилась бежать в укрытие, и спряталась уже за углом, когда он остановился у двери, чуть открыв ее – полоса света на полу стала шире.

– Нас разведут не ранее трех месяцев, и если я не беременна, ты это знаешь, - прошептала Анна.

– Значит, ты не выйдешь из моего дома, я поменяю всех слуг, и три месяца ты будешь смотреть в окно, - закончил он, вышел из библиотеки, и звуки шагов по холлу сменились шагами по лестнице.

– Мда, тайны Мадридского двора не так уж и удивительны. У нас здесь не обойтись без Шерлока Холмса, - прошептала я сама себе. – Кстати, я здесь кроме мечты о том, чтобы стать владельцем заводов, газет и пароходов, могу стать прекрасным писателем! Думаю, Шерлок им «зайдет».

Ждать, когда Анна выйдет из библиотеки пришлось недолго. Она выскочила и по лестнице раздались в тишине ее быстрые шаги.

Рано утром я услышала, как ржут лошади – кареты братьев стояли под окном, и Элиот провожал любимых племянников. Бертон был темнее тучи, а Рональд постоянно смотрел на него. Только начало светать. Клара принесла в камин дров, и собиралась было добавить к потемневшим уже углям:

– Вы проснулись? Очень уж рано. Ночью все слуги и кухарка даже, ходили посмотреть на наш замок. Сказали, что такой красоты и не видели раньше. Говорят, что ты выдумщица, - рассказывала Клара.

– А никто не говорил – почему Анна такая злюка?