Связаны прошлым

Сердце колошматит как умолишенное, когда до него доходит, что, собственно, случилось. Не понимаю, почему сразу не распознал в уличной незнакомке Шестакову? Поразился образом? Смешно. Меня сложно удивить. Но что греха таить, её внешний облик идеален с головы до ног. Голубой оттенок волос гармонично переплетается с редкими осветленными прядями, элегантно уложенными волной на одну сторону. Примечательные вырезы ткани на теле, созданные рукой по меньшей мере причудливого и в тоже время весьма одержимого женщинами мастера, едва оставляют пространство для воображения, рождая в голове слишком интимные мысли. Господи, да после одного прикосновения к голой коже, мой лучший друг чудом удержался в штанах, а мозг заклинило на одной лишь мысли «хочу».

Хотя чему я удивляюсь? Всю школьную жизнь она любила выглядеть так, словно вечером ее ждет скрупулезное жюри, перед которым нельзя было упасть в грязь лицом. У нее определенно с ранних лет присутствовал свой, никем не навязанный, стиль. Шестакова умела сочетать несочетаемое и выглядеть при этом на все сто. Память подкидывает самые любимые образы: серый сарафан с желтой блузкой, маленькой брошью— солнцем и туфельками на изящной танкетке, бирюзовый облегающий как вторая кожа спортивный костюм на уроках физкультуры и тренировках по танцам. Простота, оригинальность, внимание к деталям —три кита, на которых, словно в доисторических рассказах, держится авторский замысел привлекательности. Именно этим она и воспользовалась минувшим вечером, произведя фурор внутри одного маленького управленческого государства.

 Но мне больше всего интересно, как трехуровневый каркас, на котором строится не только отношение этой девушки к одежде, но и к жизни, треснул? Что сломалась в той Насте, что я когда-то давно знал и любил? Довольно странно, что после всех открывшихся фактов, я по-прежнему желаю знать ответ на свой вопрос.

После нашей первой за десять лет встречи белокурая девушка не покидала мои мысли даже ночью. Несмотря на мучительные перелеты и загруженный график работы, я размышлял, о том как ей помочь.

Люди привыкли полагать, что у сильных личностей нет слабых мест. Но они ошибаются. Все личности – люди. А у них, априори, есть слабости. У меня одна. Независящая от времени. Самая страшная. Неизлечимая. Тяга к женщине. К одной лишь женщине. И сколько бы я не пытался избавиться от этой слабости, всё бестолку. Я зависим от нее.

 Из собственных мыслей меня вырывает голос ведущего, появившегося на сцене, как черт из табакерки:

– Дорогие гости нашего вечера. Приглашаю к участию в необычном, но весьма интересном конкурсе. Мне потребуется 5 женщин и 5 мужчин.

Анастасия

– Настюша, дорогая, пойди поучаствуй, – подгоняет Осипов, привлекая моё внимание к       сцене. За последний час наши отношения изрядно потеплели. Причина тому початая бутылка коллекционного вина и честная беседа о наболевшем. – Тебе просто необходимо встряхнутся. И вон шалопая того возьми, а то он изрядно заскучал, – указывает на Сушинского, понуро склонившего голову за соседним столиком.

– Хорошо, дядя Толя, – соглашаюсь, мысленно проклиная всё на свете. Я ожидала многого, но не танцев с бывшим в кругу кишащих ядом змей.

– Ступай девочка, – шепчет Осипов голосом предводителя доминирующего клана вампиров из Сумерек. С тех хлопков в ладоши он ассоциируется у меня только с ним. Внешний облик буквально взывает к первобытному инстинкту поклониться и спрятаться. Не удивлюсь, если он однажды убил, чтобы занять своё место. Такие холодные, внешне интеллигентные личности часто скрывают под своей маской абсолютное зло.

– А ты, дружок, чего сидишь? – интересуется Анатолий Гафирович, приближаясь к Громову. Я не спеша прохожу мимо, обдавая мужчин шлейфом нового цитрусового аромата. – Иди поучаствуй. С девушками время весело проведи, – заговорщически шепчет на ухо, указывая головой на меня. – Я бы тоже пошел, если бы спину не прихватило, – демонстративно сгибается, разыгрывая настоящее представление. – Развлекись немного, а то лицо будто кирпича просит.

– Анатолий Гафирович, не люблю я все эти конкурсы! – гневно выплевывает Громов, презрительного оглядывая участниц предстоящего танцевального междусобойчика. Его реакция на женщин понижает мою априорную оценку адвокатской личности, заставляя пальцы сжаться в кулаки. Вера в то, что явный ненавистник противоположного пола способен защитить кого-то слабого тает на глазах.

– А сидеть с кислой миной – похоже твое любимое занятие? – стреляет словами Осипов, заводя Макса в тупик. До чего забавно наблюдать за тем, как расширяются зрачки работника Сушинского, а сам он больше напоминает немощную рыбу, выброшенную неожиданно на берег, чем акулу, держающую в страхе весь подводный мир.

– Ну, скажем так, – выдерживает драматическую паузу Громов, скривив в задумчивости брови, – в этом отчасти заключается моя работа.