Связаны. Вместо нас

– Конечно.

– Кто ты?

– Кристофер.

– Я не про имя. Кто ты из сверхъестественных?

– Придет время, и ты узнаешь, – Кристофер отрыл шкаф и достал из него черное шерстяное пальто с капюшоном и коробку. – Надень, на улице холодно.

Мару удивилась его заботе, но послушалась. В коробке оказались кожаные ботинки, севшие на ее тридцать пятый размер ноги идеально. Надев с помощью Кристофера пальто задумалась.

– Подожди, а где моя машина?

– Не далеко от отеля. Нам лучше поехать на моей.

Они спустились в лобби на первый этаж. Мару пожирала глазами интерьер отеля. Великолепная люстра под потолком из цветной мозаики, величественные колонны и мраморный пол, приводили ее художественную натуру в восторг.

– Тебе говорили, что ты тетрахромат?

– Да. Так заметно?

– Мне да. Обычным людям, думаю, нет. – Кристофер первым вышел на улицу, снежные хлопья падали с неба даря волшебные ощущения.

Мару замерла, рассматривая зимнюю сказку.

– Как красиво.

Кристофер встал у черного «Мерседеса», рядом с которым стоял водитель и сам открыл дверь.

– Прошу.

Мару подошла к машине.

– Спасибо, – в салоне пахло корой дуба бергамотом. От запаха по телу пробежали мурашки, в голове пронеслась картинка, как он вчера надел ей на плечи пиджак. – Знакомое место, это Петровка? – Кристофер кивнул. – А куда мы едем?

– Франк, усадьба Середниково.

Водитель по имени Франк молчаливо кивнул и свернул на Дмитровский переулок.

– Если у тебя есть вопросы – задавай. Дорога займет минут сорок, – Кристофе нажал на кнопку, от водителя их отделило толстое черное стекло.

– Он точно нас не слышит? – Мару дотронулась пальцами до ледяного стекла, ей было слегка не уютно не видеть дороги.

– Нет. Франк все равно в курсе, даже если бы слышал, ничего страшного. Стекло скорее для твоего спокойствия.

– Я поняла, – Мару повернулась к окну. – Как мы будем спасать Тёму? Какой у нас план?

– Мы – никак. Это будешь делать ты.

– Это шутка такая? – Мару повернулась посмотрела ему в глаза и сразу поняла – он не шутил.

– В данном случае моя сила не нужна. Ты в состояние справиться сама.

– Но…

– Мария, никаких, но. Ты могущественный алайсиаг, пользуйся своими силами, пока они не подчинили тебя.

– Я не знаю как.

Кристофер взял ее руку и прислонил к своей груди.

– Просто слушай ритм сердца. Не торопись.

Мару закрыла глаза, жар от его руки отвлекал, заставлял сердце биться чаще, дышать быстрее.

– Что я должна почувствовать?

– Открой глаза.

Мару открыла глаза, они были уже не в машине, они стояли в длинном белом коридоре держась за руки.

– Где мы?

– В твоем подсознание. Перенеся обращение в летаргическом сне, ты не помнишь всего, чему научил тебя алайсиаг. Открой дверь, посмотри своему я в лицо.

– Какую дверь? – во круг ничего не было, только пустой бесконечный коридор.

– Любую, – Кристофер отпустил ее руку и испарился. Мару завертела головой, теперь по всюду были двери. Все одинаковые, без каких-либо опознавательных знаков. Идя по коридору, она остановилась у случайной двери. Рука сама потянулась к ручке.

Пятилетняя Мару сидела на импровизированной качели сделанной местной шпаной из покрышки и кабеля, тихо плача. Малышка упала, коленка была разбита, из раны тонкой струйкой текла кровь. К маленькой Мару подошел мужчина. В нем взрослая Мару признала Кристофера.

– Привет, ты чего плачешь? Больно? – Кристофер улыбнулся маленькой девочке.

Маленькая Мару размазала грязной ладошкой слезы по лицу.

– Мама заругает.

– Почему?

– Других колготок нет, – маленькая Мару прикрыла дырку рукой, кровь просочилась сквозь пальцы.

– Это поправимо, – Кристофер сел перед ней на корточки, достал из раны кусок стекла и подул. Рана мгновенно затянулась, на память оставив лишь шрам.

Маленькая Мару улыбнулась.

– А с колготками так можно?

– Боюсь, что нет, – Кристофер достал купюру в сто тысяч рублей и положил ей на колени. – Зато вот так можно. Скажешь маме, что нашла. Беги домой и больше не расстраивайся по таким мелочам, – он дотронулся указательным пальцем до ее носа.

Маленькая Мару зажмурилась и рассмеялась. Открыв глаза, взяла денежку в руку, хотела вернуть незнакомцу, но того уже не было.

Большая Мару вспомнила, как мама ругала ее потом, что нельзя подбирать деньги на улице, да и за колготки ей тоже влетело, зато она получила аж две пары новых. Одни колготки мама купила белые, на выход, а вторые синие, играть во дворе.

Мару закрыла дверь, и погладила ее рукой. Почему она не помнила этого момента до сегодняшнего дня? Нет, она помнила, как упала, помнила, как вернулась домой с мятой денежкой, но не помнила Кристофера. Мару открыла соседнюю дверь.

Девятиклассница Мару сидела на горе и рисовала Макарьевский монастырь, ее дипломная работа в художественной школе.

– Эй, малявка, опять краски переводишь? – к ней шла толпа парней из класса, самый красивый, Ванька Петров, был сам дерзким и наглым.

Девятиклассница Мару не отреагировала, лишь закусила губу, молясь, чтобы они ушли. Но бог ее не услышал.

Ванька Петров схватил с импровизированного мольберта почти законченную картину и рассмеялся.