Свяжи меня в Городе Ангелов

В «Беверли центре» прохладно и людно. Дэвис тянет её сразу на второй этаж. Он быстро идёт по широкому коридору, который сверкает именитыми итальянскими марками, и недовольно смотрит на манекены, одетые по последнему слову моду. Его лицо расплывается в счастливой улыбке только тогда, когда взгляд утыкается в такой же цветовой кошмар, который сейчас и на нём самом. Хината даже в страшном сне не могла представить, что однажды на ней будет надето такое, но Джим сегодня правит бал, так что в итоге на ней оказывается ярко-зелёное платье с неоново-салатовыми вставками, которое совершенно ничего не скрывает. Юбка длиной двадцать сантиметров при любом удобном случае норовит показать всё, что можно и нельзя. Спереди платье весьма откровенно обнажает высокую грудь, проходя линией декольте почти по соскам, а сзади на спину материала не хватило совсем. Открытые зелёные туфли на высоком массивном широком каблуке на ногах смотрятся, как тяжёлые кандалы, да в целом Хината выглядит после работы такого умелого «стилиста», как одна из кукол Джима, хоть сейчас на витрину игрушек можно выставлять. Джим крутит её, как в танце, перед зеркалом и, удовлетворённый результатом, слегка целует в губы. На кассе Дэвис небрежно кидает карточку, оплачивая платье, которое стоит баснословных денег, но годиться, только чтобы выступать в стриптиз-клубе.

До выхода их сопровождают удивлённые взгляды и улыбки. Они – шоу для всех посетителей этого торгового центра. Хинате это непривычно, а вот Дэвису в самый раз. Он кивает в ответ на совсем уж неодобрительные взгляды с самодовольной улыбкой. Клоуном он тоже умеет быть. Это кажется странным, потому что Дэвис может убить и за меньшее, чем смех над ним.

В «Кадиллаке» она чувствует себя Мерлин Монро, потому что подол платья взлетает при любом удобном случае, и его приходится ловить, хорошо, что ехать приходится недолго.

Они подъезжают к небоскрёбу, на котором красуется надпись «Селжен». Здесь яркий курортный Лос-Анджелес превращается в деловой Нью-Йорк. В здание то и дело заходят и выходят с озабоченными лицами люди в деловых чёрных костюмах, держа портфели в руках. От всего этого веет большим бизнесом, строгими рамками и многомиллионными контрактами. Хината не понимает, как Джим согласился на это. Он не слишком жалует легальный бизнес и привык вариться в криминальной среде.

Им, не задавая вопросов, выписывают на ресепшене пропуска, и Джим с Хинатой поднимаются на нужный этаж. Они самое яркое пятно в этом офисном здании. Их появление – это тоже шоу для делового мира. Им, не таясь, оборачиваются вслед. Хината никогда раньше не бывала в офисных небоскрёбах такого масштаба, и здесь всё давит на неё своей строгостью, чёткостью линий и безразличием. А вот Дэвис чувствует себя в этом здании как рыба в воде: снисходительно поглядывает на белые воротнички офисных клерков, подмигивает наиболее понравившимся девушкам – при том, что крепко держит ладонь Хинаты в своей. Да и сами девушки, несмотря на то, что до колен затянуты в чёрные офисные юбки, а их безупречно-белые блузки застёгнуты на все пуговицы до самой шеи, откровенно пялятся на него не хуже «Барби» в ночном клубе. Будь у них возможность, у Дэвиса карманы бы уже ломились от их номеров телефонов. Хината немного нервничает, не совсем понимая, для чего всё это нужно. Самое страшное, что она привыкла доверять Джиму. Так же легко влезть в его голову, как он может проникнуть в её, Хината не в состоянии, поэтому просто приходится принимать, как должное, то, что Дэвис вытворяет. Она лишь успокаивает себя мыслью, что у него всегда есть план.

Они входят в небольшую комнатку. Это и есть приёмная Бэрера. На неудобных стульях сидят люди, и у каждого кипа бумаг в руках. У кого-то пачка толще, у кого-то – тоньше. Все сосредоточенные и напряжённые. Даже сама атмосфера угнетает Хинату, словно в воздухе искрят разряды электричества, готовые ударить провинившегося. Секретарь – пожилая женщина, как и все дамы в этом здании, одета в белую блузку и чёрную юбку. Волосы, чуть подёрнутые сединой на висках, на затылке стянуты в строгий узел. Про таких говорят – профессионал. Когда они входят, как бразильский карнавал на Нью-Йоркскую фондовую биржу, секретарь окидывает их равнодушным взглядом: её лицо при этом абсолютно ничего не выражает, как и положено хорошему работнику.

– Как вас представить? – спрашивает она голосом вежливого робота.

– Хината и Джим, – фраза в исполнении Дэвиса звучит как «Бонни и Клайд».

Джим выпускает руку Хинаты и, не дожидаясь, пока о нём сообщат, подходит к двери и толкает её носком начищенной туфли. Дверь распахивается, ударяясь ручкой о стену, и Дэвис входит так, словно делает огромное одолжение абсолютно всем в этом здании. Хината заходит за ним, сразу же оглядывая кабинет Тома. Пара человек, стоящих перед дверьми, тех кто должен был войти следующими – явно подчинённые – бросают им вслед взгляды полные тоски и ненависти.