Связной

Кружились чайки над трубами завода, стайка собак смотрела, как работает лопатой человек. Он утрамбовал холмик, закинул под кузов лопату и вынул пакет со съестным. Началась печальная тризна, грузовик завелся и уехал.

ДВОР. УТРО

На Марии Ульяновой Леша остановился, поравнявшись с невзрачной «девяткой» с тонированными стеклами. Опустил стекло, подождал. В «девятке» тоже опустилось стекло.

– Ну что, выследили кого? – спросил Леша. Парень на пассажирском сиденье переглянулся с водителем, подозрительно посмотрел на Лешу.

– Не понял?

– Спать меньше надо, пинкертон, – зло ответил Леша и тронул с места.

Он опорожнил контейнеры, покормил местных бродяг. Один, хромой, потерся о ногу. Он потрепал его по шее. Маленькая камера на истрепанном ошейнике легко отстегнулась и выплюнула ему в ладонь крохотную кассету.

– Гуляй, – сказал Леха, – дембель.

Он спрятал камеру с кассетой в карман и достал телефон.

– Марии Ульяновой, тридцать, – информация такая. На адресе пусто, наблюдение снимаю… Не знаю, может, умерли, может, через трубу вылетели. Я помойками занимаюсь…

В кабине Леша быстро погонял на мониторе кассету. Видел в мутном изображении себя в шапочке и очках, алкаша возле урны, Катю у такси, Армена с девкой…

– Извините, вы тут кошечку рыженькую не видели? – раздался вдруг голос снаружи.

Перед машиной стояла старуха в толстенных очках, похожих на две лупы.

– Нет, не встречал, – ответил Леша и отвернулся.

Старуха пошамкала дальше.

Но что-то Леху остановило, он подумал, глянул еще в монитор, потом в зеркало заднего вида. Старухи за контейнерами уже не было.

Леха выскочил, осмотрелся по сторонам. Двор был пуст.

– Эй, пинкертоны, – забарабанил он в окно «девятки». – Бабку видели сейчас?

– Чего?

– Бабка, бабка в очках!

– Ну… – неуверенно подтвердил молодой опер. – Это с двадцать седьмой квартиры, кошку свою с утра ищет…

– Тьфу ты, – сплюнул Леша. – Я же тебя спросил, видел кого!

– Так бабка…

– Бабка! Брать ее надо было! Опера переглянулись.

– А кошку не видели, значит?

Оба посмотрели на него, как на сумасшедшего.

– Нет… – ответил молодой.

Леха подумал, посмотрел на окна шестого этажа.

– Ну, увидишь, лови ее или кирпичом бей… Хули ты смотришь! – разозлился Леха. – Она сибирскую язву разносит!

Он уже завел двигатель, когда услышал вдруг выстрел.

Около подъезда старший опер с пистолетом яростно отбивался от двух теток, одновременно пытаясь их успокоить.

– Бандит! – вопила одна. – Живодер!

На ветках жухлого деревца безжизненно висел толстый серый кот.

– Не подходи, говорю! – орал опер. – Заразная она!

– Да ты сам заразный, убийца! Барсик, котик мой… – заходясь в плаче, тетка пыталась залезть на дерево, вторая методично лупила опера сумкой по голове.

– Пьяный! С пистолетом! – заорал кто-то с балкона. – По кошкам палит!

Леша уже было тронулся с места, но молодой, задыхаясь, подбежал к машине:

– Слушайте, чего делать-то теперь? Как их успокоить?

– Самому застрелиться, – хмуро посоветовал Леша и сел в машину. – Натуралист…

– Э-э… Вы куда!.. Вы откуда, я извиняюсь? Как доложить, кто вы вообще есть?

– Вообще мусорщик, – ответил Леха, трогаясь с места. – А учился на снайпера…

– Не, ну правда… Я не запомнил!.. Удостоверение… – держась за дверцу, взмолился парень

– Купил я его, – отрезал Леша. – За двести долларов.

Грузовик газанул вонючим черным дымом и укатил. Сзади еще что-то орали, но Леха уже не слышал.

ЛЕШИНА КВАРТИРА. ДЕНЬ

Армен ходил по комнате сильно потерянный. Леша в резиновых перчатках изучал осколки тарелки, пальто, разобранный телефон и пол в радиусе двух метров. Тело укрыли простыней.

– Ищи сим-карту, – повторял он Армену. – Если найдем, – считай, все…

– Ну позвонишь ты им… И что? Кого менять?

Не дождавшись ответа, Армен снова уткнулся в пол у себя под ногами.

– Маленькая такая, пластиночка… Ищи, ищи… Некуда ей деться…

Но все было осмотрено до пылинки, а маленькая пластиночка не находилась.

– Ну, не съела же она ее! – произнес Армен.

Но Леша посмотрел на него очень внимательно.

Катя сидела на крыше, возле голубей. Смотрела на них через решетку.

– Я не буду этого делать, – говорил Армен.

– Как хочешь.

– Я не смогу просто…

– Ну, мне, конечно, привычнее в говне ковыряться…

– Может, врача найти какого…

– Ага. Патологоанатома, на дом.

– Я не смогу…

– Смотри сам…

Они положили тело между антеннами, Леша бросил на гудрон желтые резиновые перчатки. Сверху положил нож. И ушел.

Над антеннами стали кружить вороны; если бы не они, Армену, может, было бы легче.

Леха курил, отвернувшись лицом к городу. Простыня была наконец сдернута. Из-за ворон заволновались голуби на своих полочках. Армен перекрестился и воткнул нож.

Катя тихонько отодвинула защелку и приоткрыла дверцу.

– Не надо, их кошки пожрут, – сказал Леша. – Не умеют они на воле…

Испачканная кровью золотая пластинка легла Леше в ладонь.

Он помыл ее под краном, потом сушил феном.

На Армена лучше было не смотреть.

Потом телефон был включен, и через полторы длинные секунды табло загорелось.

– Меняю одну испорченную ведьму на нашего парня, – сказал в трубку Леха. – Там, где кошек поменьше и ветер дует… Через часок подъеду, чего тянуть… Не один, с девушкой.