Связной

О любви к фашистам говорить не приходится. С Советской властью Мельник связан куда прочнее, чем это может показаться. Из многодетной семьи, его два брата и сестра воюют на фронтах против гитлеровцев.

Подняв трубку, Тимофей быстро набрал номер полковника Утехина.

— Товарищ полковник, у меня по поводу Мельника есть очень серьезные соображения.

— Выкладывай, что там у тебя?

— Я очень плотно общался с ним и составил его психологический портрет.

— Что ты имеешь в виду? Давай поконкретнее, мне сейчас не до твоих теоретических головоломок.

— К немцам Мельник попал случайно, когда был контужен и находился в бессознательном состоянии. Если бы не этот случай, то, возможно, он пал бы смертью храбрых и мы вряд ли когда-нибудь о нем услышали бы. Немцев он не любит, но вынужден с этим смириться и работать на них. А перейти на нашу сторону ему мешало лишь одно — возмездие! Он просто опасался за свою жизнь. И вот сейчас, когда ему подвернулась возможность послужить своей родине, он не подведет.

— Все так, но к чему ты ведешь этот разговор? — произнес Утехин несколько раздражено.

— Мне думается, что можно пойти на риск и дать ему возможность поработать на советскую разведку, — твердо проговорил Тимофей.

— Неожиданное предложение, прямо тебе скажу, — протянул в задумчивости полковник Утехин. — И много ты думаешь выиграть от этого хода?

— Он может внедриться в германский разведывательный центр. После возвращения из советского тыла его наверняка продвинут по служебной лестнице, и с его помощью мы сумеем выявить всех диверсантов, что были заброшены ранее в Москву и Московскую область. В последнее время диверсанты активизировались и готовят что-то серьезное, только за последние три дня в Москве было совершено восемь диверсий. И я думаю, что здесь не обошлось без питомцев разведшколы «Яблонь», которых он знает лично.

— В твоих словах есть определенный смысл… Иметь своего человека в абвере было бы весьма неплохо. А если он все-таки переметнется к немцам?

— Из того, что я успел о нем узнать, полагаю, вряд ли. Слишком много он нам успел рассказать, а немцы таких вещей не прощают. Мы ведь тоже не будем сидеть сложа руки… Это во-первых… Во-вторых, в Советском Союзе у него очень много родственников, а их благополучием он рисковать не станет.

— А ты не думаешь о третьем варианте?

— Что вы имеете в виду?

— Он может просто исчезнуть! Ведь у него на руках будут хорошие документы, которые не вызовут подозрения даже у комендатуры.

— В таком случае всегда присутствует риск разоблачения. А к предателям родины у нас относятся строго.

— Хорошо… Решение неплохое. Не забывай докладывать мне о каждом шаге.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — бодро ответил Тимофей, попрощался и тут же распорядился: — Привести ко мне Мельника!

Через несколько минут в кабинет привели Антона Мельника.

— Садись, — показал ему Тимофей на стул.

Мельник сел и уставился в окно, где хлеставший за стеклом ливень был ему куда милее, чем уютный кабинет старшего лейтенанта Романцева.

— У нас есть к тебе предложение, — начал Тимофей, стараясь придать голосу некоторую нейтральность. Не получилось, на последнем слове голос натянулся, как струны испорченного инструмента, выдав фальшивую интонацию.

— Какое? — безучастно спросил Мельник.

— Поработать на советскую военную разведку.

— Вы говорите это серьезно? — сдавленно сглотнув, дрожащим голосом проговорил Антон.

— Да.

— И это после всего того, что я вам рассказал о себе?

— Именно после всего этого мы приняли такое решение.

— Родина меня простит?

— Все зависит от тебя. Так что ты на это скажешь?

— Я согласен. И что я должен делать?

— Вернуться обратно в Яблонь как агент, успешно выполнивший свое задание. Мы очень рассчитываем, что тебе удастся закрепиться в германском разведцентре. Не побоишься?

— Нет, — покачал головой Мельник.

— Если ты согласен, тогда следует написать что-то вроде заявления о желании работать на военную разведку, — пододвинул ему ручку и лист бумаги Романцев.

— Есть какая-то установленная форма?

— Это ни к чему. Пиши своими словами. Я, Мельник Антон Александрович, желаю работать на советскую военную разведку. Можно написать немного о мотивах, а потом число и подпись.

Антон Мельник быстро, царапая пером бумагу, написал заявление.

— Так пойдет? — протянул он бумагу Тимофею.

Прочитав написанное, тот довольно отозвался:

— Вполне.

Затем подошел к сейфу и спрятал в него заявление, после чего прошел к громоздкому черному шкафу, стоявшему в углу кабинета, вытащил из него обмундирование, вещмешок, документы и положил их на стол.

— Все это твои вещи, изъятые при задержании. В вещмешке деньги, триста пятьдесят тысяч рублей. Это документы, по которым ты добирался сюда. Весьма неплохая работа немецкой разведки, нужно крепко постараться, чтобы понять, что документы и наградные фальшивые. Все здесь! Теперь какие наши действия, чтобы тебя не арестовали еще раз… В Люберцах поселишься по фиктивным документам в гостинице. Людей я предупрежу, тебя никто не тронет, а потом пойдешь на квартиру к радисту. Ты с Неволиным незнаком?