Связной

— Знаком. Мы учились вместе в разведшколе. Почему вы его не арестуете?

— Нам нужно знать все его контакты. Он даже не подозревает, что с недавних пор находится под наблюдением.

— Ясно, — понимающе кивнул Мельник.

— Ты должен расспросить его, с кем он поддерживает контакты. Кто резидент в Люберецком регионе, какие задачи поставлены перед ним. Сумеешь?

— Все, что в моих силах. Но как только с Неволиным пропадет связь, в Центре тотчас догадаются, что он арестован, и поймут, что я работаю на советскую разведку.

— Основания для беспокойства нет, — заверил Тимофей. — Нам невыгодно его арестовывать, мы должны вычислить все его контакты.

— Тоже верно, — после некоторого молчания согласился Мельник. — Когда мне идти на конспиративную квартиру?

Оценивающе глянув на его разбитое лицо, Тимофей произнес:

— Думаю, что дня через три, когда заживут ссадины и сойдет опухоль.

— В случае чего я могу сказать, что подрался.

— Сгодится… А сейчас можешь устраиваться в гостиницу. Прими ванну. Отдохни как следует, приведи себя в надлежащий вид и постарайся настроиться на предстоящий разговор. Это важно! — подчеркнул Романцев. — От того, как он пройдет, будет многое зависеть. И в том числе твоя личная судьба.

— Я все понял, — легко согласился Мельник. — Можете на меня рассчитывать, я вас не подведу.

Глава 11 Стоящее дело

Геннадий Копылов под присмотром двух контрразведчиков продолжал оставаться на конспиративной квартире. Прежний разговор не прошел для контрразведчиков бесследно. Чувствовалось, что они держали с ним значительную дистанцию, но Геннадий к подобным переменам отнесся с пониманием.

Романцев прошел в комнату и, сев за стол, предложил Копылову устраиваться напротив. Тот охотно подчинился.

— Курьера мы вычислили, — заговорил старший лейтенант. — Идет из Калужской области в Люберцы.

— Как это вам удалось? — изумился Копылов.

— Когда нам нужно найти человека, мы его всегда находим. А если поконкретнее… Контрразведчики заприметили его еще в Калуге: сапоги были из мягкой кожи, у наших бойцов совершенно другая. К нему подошел комендантский патруль, проверили у него документы. На военном билете оказалась не та скрепочка. Задерживать не стали, вот и ведем его с тех самых пор. Твоя задача заключается вот в чем: ты должен принять курьера как подобает, чтобы у него не возникло даже малейшего подозрения, что ты работаешь на военную контрразведку.

— Это я понял.

— А также должен выяснить, какое задание он получил от Центра и что намерен делать дальше. Расспросить его про резидента. Мы должны его взять! Все понятно?

— Так точно, — широко заулыбался Копылов.

— Чему ты радуешься? — усмехнулся Тимофей.

— Хоть делом стоящим займусь, а то сижу здесь и, можно сказать, бездельничаю.

— Запомни, это твоя война, и ты должен в ней победить!

— Не переживайте, товарищ старший лейтенант. Сделаю все, что от меня требуется.

— Ладно, пойду я, — поднялся Тимофей. — Курьер остановился в местной гостинице. Мы ведем за ним наблюдение. Думаю, он заявится к тебе уже завтра, для него большой риск подолгу торчать в гостинице. Привлекать внимание к своей персоне ему ни к чему.

Романцев покинул конспиративную квартиру и быстрым шагом спустился по лестнице. В доме напротив, там, где размещался наблюдательный пункт, увидел в просвете между темными занавесками массивную фигуру старшины. Пускай дежурят, нечего им расслабляться!

Ноги невольно заторопились в сторону дома, где его дожидалась Зоя. Сегодня он обещал вернуться пораньше, и наверняка она захочет побаловать его какими-нибудь кулинарными изысками. Особенно ей удавались беляши; когда она запекала тесто, то его аромат распространялся по всей округе. Но главное все же другое — Зоя оставалась любящей и ласковой женой.

Тимофей вошел в подъезд и, быстро поднявшись на свой этаж, позвонил в дверь. Невольно представил, как Зоя, открыв ему, бросится на шею, и довольно улыбнулся. Ему не терпелось вдохнуть запах ее волос, прижать ее хрупкое тело покрепче к своей груди, так, чтобы она сполна оценила его любовь… Но за дверью стояла тишина. Романцев невольно нахмурился: странно, занятия в школе давно закончились и Зоя должна уже быть дома.

Позвонив еще раз и уже понимая, что ему никто не откроет, он достал ключ и открыл дверь. На прибранном столе, укрытом белой скатертью, лежала записка. Подняв ее, Тимофей прочитал: «Тимоша, извини, что не дождалась тебя. Уехала на два дня к маме. Приезжала соседка и сказала, что ей нездоровится. Целую, твоя Зоя».

Этого еще не хватало!

Смяв в сердцах записку, он швырнул ее в мусорную корзину. Придется остаток вечера коротать в одиночестве. Достав початую бутылки водки, налил себе полный стакан и тотчас выпил, закусив куском селедки. Вот, собственно, и весь ужин.

Подошел к окну. Стремительно смеркалось. Вечер на изломе лета наступает быстро. Еще какой-то час назад светило солнце, замерев над березами, и вот уже темень накрыла двор с заросшей сиренью и укутала созревший боярышник. Отчего двор, и без того неприветливый, выглядел совсем чужим.