Связной

— Неужели в последней командировке вас ни разу не остановил патруль?.. Почему я спрашиваю об этом: нам важно знать, насколько надежны наши документы. Меня тут заверяют, что они неидеальны.

— Я уже научился не реагировать на подобные проверки, — понимающе кивнул Антон. — Я не придаю им особого значения, поэтому не внес в рапорт. Меня остановили три раза… Первый раз — на следующий день после десантирования. Второй раз это произошло в Калуге: почему-то патрулей там было много… И третий раз — в Люберцах. Я понятия не имею, по какому признаку происходит проверка, но патруль может остановить как рядового бойца, так и полковника. Никогда не объясняют причины, просто обычная проверка документов. Но в последний раз мне указали на расстегнутую пуговицу и вернули документы, тщательно их просмотрев. Пришлось объяснить патрульным, что я только вернулся из госпиталя и слегка расслабился.

В Люберцах со старшим лейтенантом Романцевым они очертили круг вопросов, которые может задать штандартенфюрер, этот входил в число первых, так что у Мельника была возможность к нему как следует подготовиться.

— Что они потребовали, когда остановили вас?

— Военный билет, сопутствующие документы. Спросили, куда я направляюсь, из какой части. Поинтересовались, что я делаю в городе, и вернули документы. Обычная проверка… Хотя признаюсь, — в его голосе послышались натянутые нотки, — в какой-то момент мне стало немного не по себе. Если бы я вдруг занервничал или повел себя как-то неадекватно, то меня бы наверняка задержали. Но документы у меня были в полном порядке. Неподалеку от нас проходил патруль. Задержал двух бойцов, их отвезли в комендатуру.

— Когда встретились с Неволиным?

— На следующий день, как прибыл в Люберцы… Впрочем, я об этом написал подробно.

— Я бы хотел услышать объяснение из ваших уст.

— Остановился я в гостинице «Радуга». У меня был девятнадцатый номер на втором этаже. В номере три окна: одно выходит на переулок, а два других на центральную улицу. — Поморщившись, Антон добавил: — Паршивый вид!

— Убедительно, — сдержанно улыбнулся штандартенфюрер. — Что было потом?

— Потом я стал готовиться к предстоящей встрече с Неволиным: прошел по противоположной стороне мимо его дома, чтобы оценить обстановку…

— Зачем? Вы что-то почувствовали?

— Нет. Просто осторожность никогда не помешает, квартира могла находиться под наблюдением.

— Тоже верно.

— И когда убедился, что опасности не существует, зашел к Неволину.

— Как он себя вел? Как держался? Нам важно знать ваше личное впечатление. Вы ничего странного не заметили в его поведении?

— Он достойный солдат рейха, господин штандартенфюрер! Ничего такого, что могло бы насторожить, я не заметил, — уверенно заявил Мельник. — Он предан нашему делу, люто ненавидит большевиков. Попросил, чтобы в следующей посылке ему передали батареи для рации. Если говорить о своих личных ощущениях, то могу добавить, что он произвел на меня весьма положительное впечатление.

— Что он еще рассказывал?

— Он сумел обзавестись личными связями на железной дороге, откуда получает достоверную информацию о проезжающих эшелонах. У меня такое чувство, что он закрепился надолго. Неволин весьма осторожен и обстоятелен, думаю, он немало принесет пользы рейху.

— Ваши наблюдения меня радуют, они всецело совпадают с моими… В последние месяцы участились случаи провала, и нам бы не хотелось терять столь ценного агента, как Неволин. Ответьте мне откровенно, как русским живется?

— Не хочу вас разочаровывать, господин штандартенфюрер, но в Советском Союзе все подчинено строгой военной дисциплине: в городах и в селах порядок. Конечно, люди живут по карточкам, но с голоду никто не умирает, в магазинах есть все самое необходимое. А на базарах можно купить даже деликатесы.

— И пирожные? — улыбнулся штандартенфюрер.

— Даже пирожные. У меня такое впечатление, что они искоренили всю преступность. Патрули, а их в городах немало, взяли на себя роль милиции. Им даются большие права, если надумаете отправиться в командировку в Россию, лучше с ними не спорить.

— А вы, оказывается, большой шутник! — громко расхохотался фон Ризе.

— Заводы и фабрики работают круглосуточно, нет даже часа простоя. С востока на запад идут эшелоны с вооружением… Все это я подробно написал в своем отчете.

— Да, я его внимательно прочитал. В вашем докладе очень много интересных наблюдений. Ваши материалы мы передадим в Генеральный штаб. Пусть они там думают… Вы долго были у Неволина?

— Задерживаться у радиста не входило в мою задачу, я передал ему запрашиваемые документы, деньги. Мы с ним немного еще переговорили, а потом я ушел.

— Наверняка вспоминали старых знакомых. Вы ведь выпускались из разведшколы вместе?

— Именно так, господин штандартенфюрер. Но многих из нашего выпуска, к сожалению, уже нет в живых.

— Что поделаешь, идет война. А она подразумевает жертвы. Меня заинтересовала информация о железнодорожных мостах на Калужском направлении. Они действительно плохо охраняемы?