Связующая магия

— А что с ней?

— Не знаю, но весь город полон мертвыми людьми…

— Что?! — Вилен воззрился на меня пораженный. — У нее заразная болезнь, а вы притащили ее сюда? О боже!

— Что? — спросил я.

— Вы, кажется, копались в моей голове? — Вилен достал из шкафчика повязку и спешно надевал ее на лицо. — Я говорю о вирусах.

— Уверен, вы справитесь с ними.

Вилен крайне неодобрительно покачал головой, взялся за телефонный аппарат и спешно с кем-то заговорил. Не прошло и пяти минул как прибыли еще врачи, подхватили девушку и увезли в больницу. Вилен обернулся ко мне и нахмурился.

— Вы знаете, что у вас лихорадка?

— Я чувствую себя вполне сносно, — возразил я.

— Поедете со мной в больницу! — безоговорочным тоном произнес он. — Шэда можете оставить здесь, если он не съест комнатные цветы.

Я глянул на горшки, которые раньше были на террасе, но ввиду зимы перекочевали на подоконник гостиной.

— Не думаю, что они покажутся ему съедобными.

— Тогда пошли.

Мы приехали в больницу. Вилен взял у меня кровь и, оставив в кабинете, куда-то ушел. Спустя час он вернулся с результатами.

— Девушка в реанимации и по-прежнему без сознания. Нам надо изучить, что за дрянь она подхватила. И вы, кстати, тоже.

— Я?!

— У вас в крови та же болезнь, что и у нее, только вот… — он на миг смолк. — Ваша кровь убивает болезнь. А у девушки наоборот — болезнь ее потихоньку одолевает.

— Что вы думаете?

— Ничего хорошего, — он нахмурился. — Если бы вы были человеком, мы бы смогли использовать ваш организм как средство против болезни. Но вы не человек, и помочь ничем не сможешь.

— Мне жаль, Вилен. Я надеялся…

— Не стоит. Либо мы вылечим ее, либо нет. Это наша работа. Как ее зовут? Мне надо написать в отчете.

— Не знаю.

Он вздернул на меня удивленный взгляд.

— Она приютила меня на денек и… еще вчера она казалась мне совершенно здоровой.

— Хм. Ладно, подробности мне не нужны.

— Раньше, мне казалось, вы были более любознательным.

— Полгода назад здесь побывал Игниферос — забирал книги из своей библиотеки. Я с ним достаточно долго общался.

— Понятно, — протянул я.

— Выходит, вы с ней едва знакомы, — заметил Вилен. — Если мы вылечим ее, она останется с нами и мы о ней позаботимся — я так понимаю возвращаться ей не к кому. Ну, а если нет… То тем более вам не стоит дожидаться.

— Что ж, все равно спасибо.

Он сдержанно кивнул. Я вернулся за Шэдом, нагло пополнил запасы съестного на кухне Вилена, и мы продолжили путь. Мир, пораженный неизвестной болезнью, оказался сто сороковым. Я решил, что там делать уже нечего, и мы оказались в следующем. Он был похож на предыдущий. Только людей здесь не было. В нем я провел несколько дней. Легкий жар держался у меня несколько дней, а потом исчез. Несколько раз возникли мысли вновь посетить Вилена и все-таки узнать, об исходе лечения. Но я отогнал от себя эти мысли, понимая, что если Вилен не справился, я буду досадовать на него и на всех его врачей.

Глава 3. Приграничье

Еда у меня тем временем вновь закончилась. Но я уже был готов двинуться дальше. Следующий мир неожиданно поразилось меня своей непохожестью на предыдущие. Весь его покрывали живописные взгорья, отвесные скалы, зубами древних чудовищ торчавшие из земли, небольшие, но глубокие озера лежали во впадинах гор и казались множеством зеленых глаз этого мира, глядевшего на желто-зеленое небо. Мы с Шэдом долго не могли привыкнуть к этому небу, постоянно обращая наши взгляды ввысь, хотя солнце казалось вполне обычным, разве что более бледным и тусклым. В результате облака приобретали тот же странный зелено-желтоватый оттенок, на закатах превращающийся то в охру, то приобретающий изумрудную зелень. Конечно, я не упустил случай, достал альбом и сделал несколько рисунков. Один я поместил в связующей книге с соответствующими комментариями. Ретч мне на это ответил: «Такое мне и во сне бы не привиделось. Хотя вот на две луны в первой обители тебе бы не помешало взглянуть. Уверен, тебе бы понравились здешние ночи. Кстати, малыш сейчас со мной. Я не удержался и показал твои рисунки. Не беспокойся, он мне дал слово, что никому не скажет. Такой же настырный и любознательный как и ты — совсем замучил меня вопросами. Больше всего спрашивает, когда ты, наконец, вернешься. Я говорю, что уже совсем скоро. Прости, наверное, я травлю тебе душу, но… малыш тебе сам скажет…»

А дальше в книге возникло несколько слов на светлом наречии, написанных несколько корявеньким, неумелым подчерком. И обведенная чернилами детская ладошка.

— Я тоже люблю тебя, Эрси, — прошептал я, прижавшись губами к рисунку.

И написал несколько слов сыну. После этого вновь появилась надпись, сделанная рукой Ретча. «Он не знает темного наречия. Один раз я попытался взяться обучать его, но Авориэн меня за это чуть не убила.» «Сам потом займусь этим, — написал я в ответ. — Спасибо, Ретч.»