Свидание

– Не верите в гипнотерапию?

– Ни во что! Это вроде гомеопатии. Как можно развести что-то в воде и объявить лекарством?! – Она категорично мотает головой и тянется за песочным печеньем. – Или рэйки, исцеление руками. Придумают тоже!

Откидывается назад и дерзко смотрит на мистера Хендерсона, хрустя печеньем. Тот отвечает спокойно и взвешенно:

– Не скажу про другие виды терапии или за других терапевтов, но гипноз при правильном использовании – очень мощный инструмент. Его эффективность доказана сотнями исследований. Могу познакомить вас со статистикой, если хотите.

Он обращается к Джулс, не ко мне, и я думаю, какой он терпеливый. Вообще-то это не ее сеанс.

– Не надо. Я вижу, что вы сами верите. – Джулс смахивает крошки с коленей. – Так что вы собираетесь делать? Один сеанс, и Эли как по волшебству станет лучше? Она вспомнит, что случилось, и начнет распознавать лица?

– К сожалению, у Эли повреждена височная доля мозга, и гипноз в этом не поможет. Со слепотой на лица я ничего не сделаю. Что касается потери памяти, на данном этапе нельзя сказать, сколько сеансов понадобится. Мозг, как отпечатки пальцев, – уникален, все реагируют по-разному. Амнезия – комплексное психологическое состояние. У вас локализованная амнезия, Эли. Вы не можете вспомнить события той ночи. Тем не менее воспоминания о ней хранятся, их надо только найти.

– Но я вспомню?

– Не исключено. Может быть, сегодня, на следующей неделе, в следующем году. Или никогда. Часто, когда сознание не может переварить что-то слишком шокирующее, мы либо полностью блокируем воспоминание, либо притворяемся, что ничего не произошло, и ведем себя как обычно.

– Да ладно, как обычно! – громко бормочет Джулс.

– Что значит «как обычно»? – Я пытаюсь сопоставить его слова с собственной ситуацией.

– Например, одна женщина после многолетних издевательств мужа убила его и детей и после не покончила с собой, а как ни в чем не бывало приготовила им обед.

– Невероятно!

Я в ужасе. Как можно не знать, что ты порешил всю семью?

– Мать зашла к ней и увидела, что она накрывает на стол, перешагивая через трупы, а стены вокруг забрызганы кровью. Она ничего не помнила… Вы были в баре?

– Да, в «Призме».

Гоню от себя образ той женщины, ее бедных детей и мучений, через которые она прошла, чтобы так сорваться.

– Если вы туда вернетесь, это, вполне возможно, вызовет воспоминания. Какая-то песня, которая звучала в ту ночь, запах духов, вкус напитка. Мы часто переносимся в прошлое с помощью чувств. Например, запах корицы неизменно напоминает мне о рождественском пироге, который готовила Джинни. Мы запекали пятипенсовую монетку и загадывали желание.

У него в глазах тоска. Наверно, думает о детях, о том, что они загадывали и сбылось ли.

– Кокос всегда напоминает мне о пляже, – встревает Джулс. – Из-за крема для загара.

Внезапно я слышу крики чаек. Чувствую ткань одеяла для пикника. Мы лежим среди скал, недалеко от разрушенного дома. Руки Мэтта втирают лосьон в мои плечи, середину груди, которая всегда обгорает, ныряют в вырез лифчика, касаются сосков.

– Эли? Что с тобой?

Голос Джулс возвращает меня к реальности. Щеки мои горят, как палящее солнце, под которым мы лежали.

– Это опасно? – спрашиваю я.

Если такая простая вещь заставила меня явственно ощутить ладони Мэтта, хочу ли я на самом деле вспоминать ту ночь? Пальцы, сжимающие предплечье, порванные колготки, горло, саднящее от крика.

– Нет ни одного достоверного свидетельства, что кому-то от гипноза стало хуже. Контроль остается за вами. Вы делаете только то, что сами хотите, и вспоминаете то, с чем справитесь.

– А если все же не так? – не унимается Джулс. – По-моему, это опасно. Эли, наверно, рисуются в воображении всякие ужасы.

Мистер Хендерсон обращается к Джулс медленно и терпеливо, а меня подмывает напомнить, что я тут с ними рядом и в состоянии сама решать, однако я знаю – Джулс просто за меня беспокоится.

– Это совершенно естественно. Иногда выдуманные страхи громко кричат, требуя внимания, выходят в сознании на передний план, и их уже невозможно игнорировать. Как говорится, истина сделает вас свободными. Гораздо проще разбираться с черным и белым, чем с оттенками серого, которые затаились в глубинах сознания. Познай врага своего, если угодно.

С этими словами он смотрит мне в глаза, и я невольно вздрагиваю.

– Воспоминания могут быть опасными не только для того, кто вспоминает, – добавляет он.

– Давайте уже начнем, – говорю я. – Чем скорее я вспомню, тем лучше.

– К сожалению, я не могу просто достать из вашей головы нужные воспоминания, так что сегодня, возможно, ничего и не выяснится, но я сделаю все, что смогу. Джулс, подождите, пожалуйста, в гостиной. – Мистер Хендерсон встает, показывая на дверь.

– Еще чего! Останусь и буду смотреть, чтобы вы ничего ей не сделали!

– Джулс! – Я готова сквозь землю провалиться. – Он ничего не сделает!

– Ты знаешь, о чем я. Если все так просто и ясно, то чем я помешаю?

– Обычно это не практикуется, – замечает мистер Хендерсон. – Присутствие постороннего может отвлекать.

– Я не возражаю, – говорю я, направляясь к кушетке.