Свидание

Идет Кузьмин и час, и два,
Что шаг —
              то к смерти ближе.
Метель гудит:
                    беда, беда,
Скрипят морозно лыжи.

В лесу до пояса снега,

К утру мороз —
                      под сорок,
Ревет отчаянно пурга.
А за спиною —
                      ворог.

А за спиною —

                      в трех шагах —
Фашистов автоматы…
Не затухает боль в ногах,
Гудит спина солдата.

Далекий путь —

                       короткий путь
К последнему рассвету.
Назад ему не повернуть,
Назад дороги нету.

— Шнель, шнель, старик,

Пока темно!.. —
Рассвет фашистам страшен.
У деда на уме одно:
Предупредить бы наших.

Лишь добежал бы Василек

К назначенному сроку.
Ракеты вспыхнул уголек
Над лесом одиноко.

Отпрянула слепая мгла —

Узнал знакомый взгорок…
Матвея память увела
В былое лет на сорок.

Привиделось:

Поют скворцы
В рябинах возле клети.
Бегут на речку сорванцы —
Его, Матвея, дети.

Земля с утра парком парит —

Землица славно дышит.
Душа Матвеева горит
И голос пашни слышит.

Земля от века мужика

Поила и кормила,
В земле —
             и мудрость на века,
В земле —
             мужичья сила.

За плугом весело идти,

Мечтать о близком лете.
И нету праведней пути
На всем на белом свете.

И нет вкуснее ветерка,

Что веет по-над пашней…
— Шнель, шнель! — толкают старика.
И скрылся день вчерашний.

В лесу метели круговерть.

Фельдфебель лешим лает.
И с каждым шагом
                            ближе смерть.
И Время это знает.

Идет Матвей Кузьмин в века —

Иной дороги нету.
И снова думы старика
Плывут к большому лету.

В далекий незабвенный год,

В надежду и тревогу.
На сходках бушевал народ,
Искал судьбу-дорогу.

Прибились к общему двору —

Колхозом-то вернее.
Страда и праздник на миру —
Куда как веселее.

В тени под деревом Матвей

Налаживает косы:
— А ну, ребята, поживей,
Пока играют росы!

Он сам не прочь бы на покос —

Тряхнуть былою хваткой…
Заметив издали откос,
Матвей свернул украдкой.