Свидание на Аламуте

С задних рядов поднялась та самая профессорша из Питера. Теперь, без бедуинского халата и черной накидки, она выглядела ухоженной женщиной лет сорока, с чуть надменным лицом, короткой эмансипированной стрижкой седеющих волос и в золоченых очках; она была в темно-синем платье, открывавшем чуть полноватые плечи, покрытые трогательными веснушками. Профессорша быстрым шагом пошла к кафедре, но по дороге замешкалась, задержалась, переступила как-то странно на месте и… выскочила на сцену, сверкая розовыми, как у девочки, пятками. Зал снова залился аплодисментами. Валисджанс у микрофона улыбнулась и представила:

– Доктор Татьяна Красовская, специалист по биоэнергетике… Россия!

Профессорша не стала придвигать к себе микрофон. Лицо ее осветилось странной, совсем детской и бесхитростной улыбкой. Она поколебалась, видимо, не зная, на каком языке говорить, а затем выпалила по-русски:

– Дамы и господа! Я… я просто счастлива! Да, я приехала сюда отдыхать. Но не могла себе даже представить, что встречу здесь таких людей! Я очень боялась идти в первое путешествие. Черные платки, веревки… Я пошла из любопытства.

Невидимый синхронист очень толково пережидал ее паузы и вставлял английские слова. На лице слушавшей все это Валисджанс время от времени появлялось какое-то удивленное и тревожное выражение.

– …но я проделала удивительное путешествие. В себя! Мы шли по этому пляжу… а мне казалось, я путешествую по огромной пустыне, по неизвестному миру… Я очень много думала в этот момент. И не боялась наступить на скорпиона, на кусок коралла или провалиться в яму… Это великолепное ощущение! Я хочу поблагодарить организаторов за это путешествие. Оно сделало меня сильной и… и… да, счастливой!

Под аплодисменты аудитории она сошла со сцены, где-то в зале подобрала свои туфли с серебристыми ремешками, вернулась на место и принялась о чем-то шептаться с высоким англичанином, сидевшим рядом. На кафедре ее сменила невысокая испанская девушка с роскошными черными волосами и смуглым лицом, большеглазая, страстная. Она говорила по-английски, но очень быстро – глотала слова и успевала смеяться совсем по-детски.

Шкипер так и переводил, отрывками:

– О вечерней йоге я могу много сказать… Наши русские Волшебники… на закате… Как это описать? Почти ничего не нужно делать… После первой же задержки, в принципе, можно расходиться… Ну, вот все уже – переполненность… Мне показалось, что я вылетаю из тела… Смотрю на нас сверху… Впервые вижу себя со стороны… Меня крепко держат за руки, поэтому я не падаю… Тело мечется из стороны в сторону… И мне стало… грустно, что ли… и жалко его… как будто я его бросила… Я вернулась… Во время вечернего комплекса тело становится невозможно тяжелым… С трудом поднимаю руки… На кончиках пальцев струятся потоки… Я играю ими и в какой-то момент начинаю видеть свои руки прозрачными, светящимися и безумно длинными… Они устремляются вверх, к небу, и оттуда по ним стекают мерцающие волны… Эйфория Чуда…. Все тело поет… Я такого не переживала еще никогда! Вы понимаете…

Ее сменил могучий, как геркулес, швед. Серебряная борода, шорты с множеством карманов и такая же жилетка на голое тело. Валисджанс представила:

– Олаф Мортенсен, доктор медицины из Осло.

Видимо, он был старшим в той шведской группе. Медный вспомнил: да, это они тогда играли в мяч на пляже. Швед говорил тягуче, но и он, видимо, не мог связно изложить свои ощущения после вчерашней вечерней медитации.

– На вечерней йоге наши безумные утренние вибрации собрались и упаковались внутри в плотнейший пучок. Устойчивость, упругость, управляемость, закрепление на невообразимом ранее уровне. Я хочу сказать… вокруг – пальмы, фиолетовое море, заходящее солнце этой страны… египетское солнце… а под ногами не ковер, а нагретые шершавые плиты. И марево, дрожащее марево текучих миров, плавно проплывающих сквозь плазменное тело. Почти весь набор качественно новых переживаний мягко опустился и наполнил нас под завязку… Мы уедем отсюда просветленные… Я не думал, что смогу получить здесь так много.

Швед еще что-то говорил, а Шкипер замолчал, потянулся за бутылкой минеральной воды, одним глотком выпил почти полстакана и проворчал:

– Медный, я уже выдохся… Еще переводить? Это же полный улет, сам видишь…

– Неужели они все так и говорят?!

– Да! Народ в эйфории. Кто им в их Европах такое покажет? Только китайцы молчат, ну, это ясно – дисциплина.

– Китайцы вчера приходили, благодарили, – вмешалась Лис. – Интересовались техниками.

– Ты показала?

– А как же. А они мне по древнекитайской медицине кое-что рассказали.

– Нет, это что-то с чем-то!

– Да ладно тебе! Все удалось. Прикинь, мы провели МЕЖДУНАРОДНЫЙ СИМОРОНОВСКИЙ СЕМИНАР!

Валисджанс незаметно поднялась, бросила пару фраз Шкиперу и торопливо пошла к выходу из зальчика. Ее накидка развевалась розовым пламенем.

– Куда это она?

– Хочет познакомиться с синхронистом. Лис, пора, наверно… В отеле сейчас будет второй ланч!

Дождавшись, когда со сцены сойдет темпераментный итальянец, Лис сказала в микрофон:

– Дамы и господа, мы благодарим вас за…