Свидание на Аламуте

Он явно не боялся ничего – вдвоем с Олесей. И наверняка знал, что Майя, как и все остальные, парализована страхом. Сопротивления быть не может.

Саркофаг закрылся наполовину. Шведы приладили его за петли к крану, расположенному под стальным потолком, и начали под гудение и лязг лебедки опускать в открывшийся зев шахты.

Новости

«…„Погода в Иране сошла с ума!“ – утверждают синоптики. Песчаная буря, вышедшая из пустыни Деште-Кевир, накрыла Тегеран, выведя из строя радиолокационную аппаратуру иранской армии, а Тегеранский аэропорт закрыт на неопределенное время из-за тектонических разломов, приведших в полную негодность взлетно-посадочную полосу… По сообщениям иностранных наблюдателей, погода серьезно осложнила и связь с международной инспекцией, которая оказалась фактически отрезана от мира в ущелье Аламута: ближние подступы к легендарной скале перегородил селевой поток… Радикальные исламские круги утверждают, что это – расплата за то, что неверные потревожили могилу Хасана Гуссейна ас-Саббаха, которая, по легендам, все еще находится на самой скале…»

CNN, Европейское Бюро

Тексты Алексей, Ирка и Египтянин

Примерно за четыре часа до этого к юго-восточному склону Аламута, перебравшись через несколько ледниковых заломов, подошли трое. И Ирка, и Алексей, и ведущий их Египтянин были одеты в прочные хлопчатобумажные куртки, майки из плотной ткани, обтягивающие брюки и альпинистские ботинки – все из запасов Саракаджиева. Эта часть ущелья была занавешена, как покрывалом, плотным белым облаком тумана, в котором едва пробивались очертания скал. Было прохладно, но ни Алексей, ни Ирка не ощущали холода, хотя из их ртов густо валил пар, смешиваясь с туманом. Все вокруг было серо-сизым, бесплотным и призрачным.

Они остановились у каменистой осыпи. Здесь туман оказался слегка разорван, как полог, и открывал им утопавшие в мелких камнях крупные ступени, вырубленные в скале. Эти ступени с боковой поддержкой из таких же валунов уходили вверх, в туман, но в редких его прорехах было видно, что местами лестница, созданная еще в седьмом веке, безнадежно разрушена и завалена осыпями. Саракаджиев посмотрел на часы.

– Неужели мы… взберемся? – сиплым голосом спросил Алексей. – Без веревок, без… без всего, что нужно альпинистам?! Она же отвесная почти, стена эта.

– Заберемся, – сухо обронил Египтянин. – ОНА ЖЕ ЗАБРАЛАСЬ!

Он показал сухим пальцем на не покрытые осколками ступени. Действительно, на них, слегка припорошенных по углам снежком и вековой пылью, отчетливо выделялись узкие, как ножи, следы чьих-то голых ног. Эти следы то терялись, то вновь горели красноватым отблеском – но они шли вверх, упрямо.

– Кто «ОНА»? – взорвался Алексей. – Кто? Майя?!

– Нет. ТА, КОТОРАЯ ПРИШЛА ЗА СТАРЦЕМ.

– Ерунда! Сказки ассасинские! Не может быть! Вы нас обманываете! Дурите, как маленьких детей! Этого не может быть!

– Разувайтесь и раздевайтесь до пояса, – так же бесстрастно приказал Египтянин.

– Зачем?!

– Будем медитировать на намерение.

– Тьфу! Что за детский сад! Это не Симорон. Они убивают, понимаете, у-би-ва-ют! У нас ничего не выйдет…

Египтянин посмотрел на него исподлобья. Точнее, изогнул одну, почти невидимую бровь домиком и наморщил свой обожженный череп так, что по нему пошли мелкие барханы.

– Молодой человек! Вы хотите спасти свою девушку?! – очень тихо, как через вату проговорил он.

Алексей осекся. Он внезапно сообразил, что совершает предательство. Натуральное предательство. Он, который учил других технике Волшебства и Точкам Сборки, учил разжигать Внутренний Огонь даже в самых отчаянных, безвыходных ситуациях. Он сейчас просто… испугался. Реальность, та самая пресловутая ПКМ надвинулась на него, пахнув гнильем и падалью из своей пасти, и лишила сил. Он не верил в то, что им удастся взобраться на эту скалу. Он не верил, что им удастся противостоять ассасинам. Он вообще сейчас ни во что не верил…

Алексей поднял глаза и… налетел прямо на осуждающий, презрительный взгляд Ирки.

– Да лано те! – воскликнула она отчаянно. – Убивают! Тоше мне… Давайте медитифовать, получитша – так получитша. А не получитша – так хоть шогфеемся.

Ирка все еще немного шепелявила.