Свидание на Аламуте

Никто тут не рвется провожать или быть провожаемым. Севастьянов, пожав полковнику руку, в один миг превращается в прежнего, сухого и аскетичного немца – доктора Бруно Гассельбахера, – какой и пришел в пансионат час назад. А человек в полотняных штанах и голубой куртке стоит в задумчивости посреди комнаты. Его брови, когда-то редкие, а теперь почему-то кустистые, лохматые, двигаются – он над чем-то усиленно размышляет. Потом Николас Тредиакис, как явствует из записи в книге регистрации этого семейного пансиона, подходит к комоду и давит на медные бляшки. В ящик отправляется книга в переплете из телячьей кожи. Подумав, человек вынимает из небольшой, хитро устроенной между лопаток кобуры плоский черный ПСС на двенадцать патронов и кладет его вместе с книгой. Оружие, действительно, мешает работать с цветами…

Человек спускается по длинной лестнице – она сохранилась от древнего греческого порта. Внизу – полоска безупречного пляжа, редкие зонтики из тика. На пляже – никого. Камни лестницы уходят в изумрудную воду Эгейского моря, а на последних ступеньках, опустив стройные голые ноги в набегающие волны, сидит девочка. На вид ей около шестнадцати. Угловатая красота подростка уже переплавилась у нее в нежность форм юной девушки; восхищают выпуклые, гордые губы и огромные глаза с пушистыми ресницами, роскошные черные волосы, кольца которых падают на тонкую, гибкую шею, и чувственные, хрупкие плечи. Девочка сидит на ступенях в таком же, как и на хозяйкиной дочке, платье-хитоне, открывающем загорелые плечи и точеные коленки.

Человек в куртке спускается вниз и усаживается рядом с ней на ступеньку выше. Достав из кармана небольшую сигару Coronas Culebra, неправильной формы, похожую на кривой гороховый стручок (в ней переплетены тонкие жгуты табачного листа), он закуривает и размеренно говорит, будто прервался до этого всего лишь на секунду:

– …и вот после того, как Мессия был распят, главы трех магических орденов, некогда предсказавшие его рождение, окончательно рассорились между собой. Гаспар был могущественным царем Востока, власть его распространялась почти на всю Азию, от Тигра до желтых вод Янцзы. Люди Мельхиора жили в нынешней Европе – там, где Рим переживал времена своего упадка. А Валтасар, бог язычников, царил и на севере, среди первобытных охотников и шаманов, и на юге – ацтеки знали его, как Кветцалькоатля. Если бы Валтасар объединил древние языческие культы Севера и Юга, то он бы поглотил и беспомощный Рим, и разобщенный Восток… Еще не родился Мухаммед, а христианство было не более чем сектой! Мельхиор и Гаспар решили устранить Валтасара. Во время одного из тех разнузданных пиров, которые он устраивал, где кушанья подавали на нагих телах прекрасных рабынь и гости за столом могли удовлетворить и голод, и похоть, на мраморных стенах вспыхнул огонь, сложившийся в слова: «Мэне, текэл, фарес!» – что на арамейском языке означало: «Ты взвешен и найден очень легким!» Гости даже не испугались – они приняли это за иллюминацию, за один из фейерверков, до которых так был охоч Валтасар. Но сам Валтасар задумался… И усилил охрану. И спрятался в самых глубинах своего дворца. И велел казнить всех своих наложниц, более ста рабынь, чтобы никто не мог умертвить его во время любовных игр… Но это не помогло. Утром Валтасара нашли задушенным в своей опочивальне. Так осталось только два магических царя. Два эгрегора. Вот такая сказка, Патри.

Девочка закидывает лицо к солнцу и смеется. Она играет в воде – пальцы ее безупречных ступней пытаются поймать комочки морской пены. Потом она говорит беззаботно:

– Хорошая сказка, дядя Саша… Расскажи мне про другое. Майя и Алеша поженились?

– Еще нет, – неторопливо отвечает ее собеседник, попыхивая сигарой и бездумно глядя на ровную линию горизонта. – Они написали, что свадьбу сыграют к Новому году. Как раз, Патри, мы с тобой вернемся в город, и ты сможешь поздравить их по вашему обычаю…

– У них будет ребеночек? – бесцеремонно перебивает Патрина, знающая, видимо, что «дядя Саша» не обидится.

– Будет. Майя хочет мальчика, Алексей – девочку. Думаю, гены Майи окажутся сильнее.

– А тетя Люда с мистером англичанином?

– На эту свадьбу мы уже опоздали, Патри. Они поженились три недели назад, в фамильном замке сэра Джулиуса, в Вестербридже. Для Людмилы сшили специальное свадебное платье от Balenciaga, подол которого мистер Кроу пропитал так называемым «составом дракона» – такой смесью пропитывают ткань китайских фонариков…

– Зачем?

– Чтобы платье не загорелось. К священнику они шли оба босиком, по дорожке из раскаленных углей. На этой свадьбе были и Сара Фергюссон, герцогиня Йоркская, и наш друг сэр Реджи, и тот самый маг, которого ты знаешь, – дядя Капитоныч. У Людмилы будет ребенок, это уже известно. Скорее всего, девочка. Она это чувствует.