Свидание с чужим парнем

Между тем пришло время обедать. Разумеется, к этому моменту мы планировали уже приготовить и съесть свой улов, но увы… Мне в седьмой раз пришлось дуть домой – за продуктами. Впрочем, в этот раз и Вальке не удалось просто так отсидеться. К моей вареной картошке, огурцам и помидорам она прибавила банку консервов и бутылку из-под колы с красным свекольным квасом, сделанным Валиной бабкой.

Мы наслаждались едой, развалившись на одеяльце.

– Так, значит, он подумал, это ты? – в десятый раз спросила Валька, откусив кусок картошки и имея в виду Макса, разумеется. – Взаимностью решил ответить, значит? Хм-хм… Расскажи-ка, как все было!

Я в десятый раз пересказала все про бочку, про бутылку, про записку, про «Надюшка, ты мне нравишься».

– Ну, а он? – спросила Валька вдруг. – Он тебе нравится?

– Мне?! Макс?! Ты что, с ума сошла?!

«Вот уж не ожидала от лучшей подруги такого вопроса!» – подумала я. Неужели Валька, с которой мы съели пуд соли и два пуда ягод с соседских кустов, полагает, что мне может нравиться Макс – этот глупый, сопливый, лохматый, косматый мальчишка?!

– Ну ты сказанула, Валька! Еще бы спросила, не ем ли я, часом, козявки.

Валюха хихикнула.

– Макс, что, козявка, по-твоему?

– Вроде того. Ну, блин, думай сама-то: в таких что, влюбляются разве?

– А что, не влюбляются? – глупо спросила подруга. Вообще, она какая-то сегодня… Не ловит мышей. Вроде старше меня, а такую фигню говорит.

– Может, дуры влюбляются в Максов, – ответила я терпеливо. – И всякие эти… не знаю, как их и назвать… Ну, вкус на мужчин у которых не развит. Вот так вот… Эй, что тут смешного? Картошкой подавишься!

Валька каталась:

– Ха-ха! Вкус не развит! Мужчины! Держите меня, не могу! Ох, Надюха! Да много ли ты в них понимаешь, в мужчинах-то!

Я хотела ответить, что, мол, побольше твоего понимаю, судя по всему, но решила промолчать. О чем можно говорить с личностью, не видящей, как смешон и нелеп мой сосед Макс?!

– Ладно, – Валька успокоилась и, видимо, решила зайти с другого бока. – А что бы ты ответила, если б вопрос был про Дэна? Сравнила б с козявками?

– Дэн? Ну, а он тут при чем? Просто скучный бездельник, и в каждом дворе таких куча.

– Тебе нравится Дэн, Надь? Могла бы влюбиться?

Разумеется, влюбиться в Дэна я не могла бы даже при большом желании: мне даже в голову не приходило смотреть на него как на парня. Этот Валькин вопрос был таким же глупым, как первый, про Макса, но на этот раз меня почему-то не охватило ни возмущение, ни желание оправдываться. Интересно, почему? Я припомнила недавно прочитанную статью о нервных импульсах из «Науки и жизни» за 1988 год и решила, что дело, судя по всему, в адаптации мозга к раздражителю. Ну, или в чем-нибудь подобном.

Валька грызла огурец и, стараясь одним глазом следить за рыбной ловлей, проходившей без участия рыбачек, наблюдала за моей реакцией:

– Молчишь… Думаешь… Не возмущаешься. Значит, такая бурная реакция у тебя только на Макса.

– Ну и что с того?

– Да ничего… – сказала Валька и, перевернувшись на спину, как бы никуда, себе, без адреса, добавила: – Когда мне Юрка нравился, такая же была, как ты сейчас…

Ах вот, значит, к чему все эти разговоры! Валентина вбила себе в голову, что я влюбилась в Макса, и пытается вытянуть из меня признание! Видимо, теперь, чем больше я буду отрицать эту мнимую влюбленность, тем сильнее станет Валька уверяться в своей выдумке. Заняться, что ли, ей нечем? Придумала прикол… Кошмар какой-то! Может, ну ее, пускай себе считает, что захочет?.. Впрочем, нет. Позор же это. Я – и в Макса! Нет, нет, нет! Скорей разубедить ее!

Я делано зевнула:

– Знаешь, Валька, Макс мне безразличен. Но уж если тебе нравится считать, что я влюбилась, то, пожалуйста, считай. Мне все равно.

– Получается, оставишь его мучиться? – Подруга усмехнулась. – Он-то, бедненький, душу открыл тебе, злой и коварной особе. Вот, кстати, вопросик. С чего он решил, что признание в бутылке – твое?

Что ж, мне тоже хотелось бы знать. Второй день все пытаюсь понять это.

– Ты ведь не оказывала Максу никаких знаков внимания в последнее время? – Валькин взгляд по-прежнему был ехидным.

Извести она меня, что ли, решила?!

– Не помню… – надеюсь, что эти слова были брошены с таким равнодушным видом, какой только можно изобразить. – Наверное, ему хочется думать, что записка от меня… Вот и решил. Они, влюбленные, на мир вечно через розовые очки смотрят.